Глава 22 Примерные девочки. Софья де Сегюр
Соня хочет сделать доброе дело
На Соню произвел сильное впечатление случай с Франциской и Люси, она почувствовала, как приятно делать добро людям. Ни ее мачеха, никто из живших с нею никогда не помогали бедным, девочка прежде не знала, что такое милосердие. Она обладала большим состоянием и теперь мечтала, что, когда вырастет, будет много помогать бедным.
Соня размышляла, где бы найти другую Люси и другую Франциску. Однажды мадам Лефруа, славная женщина, с которой Соня любила поговорить, сказала ей:
— Ах, барышня, много есть бедных, про которых вы и не знаете! Да вот за лесом живет славная старушка, а как бедна! У нее иногда и кусочка хлеба нет на обед.
— А где она живет? Как ее зовут? — заинтересовалась Соня.
— Она живет в домике на конце деревни, а зовут ее мадам Тутэн. Бедная старушка, маленькая такая, с восьмилетнего ребенка, а руки у нее длинные, как у мужчины. Ей восемьдесят два года, она еще держится прямо, не хуже меня, работает, сколько может, да только стара уже, силы нет. Спит она на печи, на подстилке из папоротника, а ест только хлеб и сыр, да и то, когда случится.
— Как бы мне хотелось ее видеть! — загорелась Соня. — Это далеко отсюда?
— Нет, барышня, недалеко, с полчаса ходьбы. Вместо прогулки можно сходить.
Девочка ничего не сказала, но стала раздумывать, как бы сходить к старушке. Ей хотелось сделать доброе дело одной, без чужой помощи, никому не говоря, разве что Маргарите, с которой она была особенно дружна. Соня знала, что Камила и Мадлен никогда ничего не делают без позволения матери, и потому могут помешать ей идти одной, без няни. Девочка решила, что только одной Маргарите можно рассказать про бедную старушку и предложить ей пойти вместе, чтобы помочь бедняжке.
— Отлично, — тут же согласилась Маргарита, выслушав старшую подругу. — Пойдем сейчас же, если маменька позволит. И возьмем с собой Камилу, Мадлен и Лизу.
— Нет, Маргарита, — покачала головой Соня, — никому не нужно об этом говорить. Лучше пойдем одни и сами отдадим мадам Тутэн все наши карманные деньги. У меня в кошельке три франка двадцать сантимов, а у тебя сколько?
— Два франка сорок пять сантимов. Вполне достаточно. Но почему лучше скрыть это от остальных?
— Потому что твоя мама всегда говорит, что не следует хвалиться добрым делом, надо творить его тайно. Стало быть, лучше помочь старушке потихоньку.
— Все-таки, я думаю, хоть маменьке надо сказать, — сомневалась Маргарита.
— Вовсе не надо! Если ты скажешь маменьке, они все пойдут с нами, все дадут старушке денег, а мы тогда что? Нам придется только стоять да слушать, как тогда в лачуге у Франциски и Люси. Что мы там сделали доброго? Ничего. Твоя мама и говорила, и давала.
— Мне кажется, мы еще очень малы, чтобы идти одним в лес, — упрямилась Маргарита.
— Очень малы! — фыркнула Соня. — Тебе шесть лет, а мне восемь, и мы не можем пойти без взрослых или няни? Да я далеко ходила, когда мне было всего пять лет!
Маргарита все еще не решалась.
— Я вижу, ты просто трусишь, — презрительно произнесла Соня. — Ты и десяти шагов ступить не смеешь без маменьки. Ты, верно, боишься, что тебя волк съест?
— Вовсе нет, — возмутилась задетая за живое Маргарита, — я совсем не так глупа, как ты думаешь, и знаю, что в нашем лесу волков нет. Я не боюсь и докажу тебе это. Идем!
— Наконец-то! Пойдем скорее, мы меньше чем через час вернемся домой.
И девочки пустились в путь, не подозревая, каким ужасам и опасностям подвергаются. Они шли быстро и молча. Маргариту мучила совесть, она понимала, что делать этого не следует, и несколько сожалела, что послушалась Соню. Соня тоже не была спокойна, ей припомнились возражения Маргариты, и она боялась, что подбила подругу на дурное. «Нас журить будут», — думала она. И тем не менее продолжала идти. Прошел час, как они вышли, а домика бедной старушки все еще не было видно.
— Ты хорошо знаешь дорогу? — несколько беспокойно спросила Маргарита.
— Еще бы! Садовница мне подробно рассказала, — уверенно отозвалась Соня, хотя в ее сердце начинали закрадываться сомнения.
— Скоро мы придем?
— Не позже как через десять минут.
Девочки пошли дальше молча. Казалось, лесу не будет конца, не было видно ни дома, ни деревни, только бесчисленные деревья окружали их.
— Я устала! — пожаловалась Маргарита.
— Я тоже, — сказала Соня.
— Мы уже давно вышли.
Соня не ответила, она была слишком взволнована и не могла скрыть своего ужаса.
— Не вернуться ли нам домой? — спросила Маргарита.
— Да, вернемся.
— Что с тобой, Соня? Ты плачешь?
— Мы заблудились, — расплакалась Соня, — я не знаю, куда идти!
— Заблудились! — с ужасом повторила Маргарита. — Господи! Что с нами будет?
— Я, верно, не по той дороге пошла, — оправдывалась Соня, — на перекрестке мы не туда повернули, я теперь не знаю, куда идти.
Маргарита, видя отчаяние Сони, старалась успокоить ее, в то же время успокаивая и себя.
— Полно, Соня, мы найдем дорогу, пойдем назад, как шли. Мы уже давно из дому, маменька и госпожа де Флервиль наверняка беспокоятся, я уверена, Камила с Мадлен всюду нас ищут.
Соня вытерла глаза и последовала совету Маргариты. Они пошли назад по прежней дороге и через некоторое время достигли перекрестка. Тут девочки остановились.
— По какой дороге идти? — спросила Маргарита.
— Не знаю, все одинаковые.
— Постарайся припомнить, по какой мы шли сюда.
Соня смотрела на дороги, стараясь припомнить, и ничего не припоминала.
— Кажется, — сказала она, — по той, на которой мох растет.
— Да на двух мох растет, но мне кажется, по той, где мы шли, мха не было.
— Как не было? Его даже много было.
— Я помню — всю дорогу было пыльно.
— Вовсе нет, ты не смотрела под ноги. Повернем налево, через полчаса будем дома.
Маргарита пошла за Соней, обе шли молча, обеих одолевали самые мрачные думы. Через час Маргарита остановилась:
— Лесу конца не видно, я устала.
— Я тоже, ноги ужасно болят, — отозвалась Соня.
— Посидим немного, я не могу идти.
Девочки присели у дороги, Маргарита тихонько плакала, думая, что Соня не заметит этого, — она боялась огорчить подругу, потому что Соня подучила ее идти и теперь сама печалится. Соня была в отчаянии, она чувствовала, как дурно поступила, соблазнив Маргариту идти так далеко в незнакомый лес.
Они долго молчали, наконец Маргарита вытерла глазки и предложила продолжить путь. Соня с трудом поднялась. Незадачливые путешественницы пошли тихонько, усталость увеличивалась ежеминутно, беспокойство возрастало. Начинало темнеть, они боялись, что придется заночевать в лесу, голод и жажда мучили их.
— Милая Маргарита, — сказала Соня, — прости меня, я уговорила тебя идти. Спасибо, что не упрекаешь меня.
— За что я стану упрекать тебя, Соня? — вздохнула Маргарита. — Я вижу, что тебе не легче моего. Что будет с нами, если придется ночевать в лесу?
— Этого быть не может, Маргариточка, дома теперь беспокоятся и послали искать нас.
— Если б напиться где-нибудь. У меня в горле пересохло.
— Слышишь, точно ручеек журчит в лесу?
— Кажется, что так. Пойдем посмотрим!
Шагов через сто, с трудом продравшись сквозь кусты и терновник и оцарапав себе руки и ноги, они ясно услышали журчание ручья. Узкий, но глубокий, он тек вровень с берегами, а потому девочкам нетрудно было напиться, став на колени. Они заодно вымыли лица и руки, вытерлись передниками и уселись на берегу ручья. Солнце зашло, ужас бедных девочек возрастал с наступлением темноты. Они уже не скрывали слез друг от друга, и обе рыдали, обнявшись.
Все было тихо, никто не звал их, может быть, так далеко их и не искали.
— Надо попробовать вернуться на дорогу, — сказала Соня, — может быть, попадется прохожий, он доведет нас. А потом там не так сыро, как здесь, у ручья.
— Опять оцарапаемся, — покачала головой Маргарита.
— Надо, однако, попытаться. Не оставаться же нам здесь.
Маргарита вздохнула, встала и пошла за Соней, которая старалась выбирать дорогу поудобнее. Брели они долго, но наконец вышли на дорогу. Окончательно стемнело, дороги совсем не стало видно, и девочки решили ждать до утра.
Около часу просидели они под деревом, когда послышался легкий шорох: казалось, зверь крадется по лесу. Неподвижные от ужаса, дети не смели дышать, шорох приближался. Вдруг Маргарита почувствовала на шее чье-то теплое дыхание, она вскрикнула, Соня закричала еще сильнее. Девочки услышали треск ветвей и увидели, как какое-то большое животное побежало в лес. Полумертвые от страха, они прижались друг к дружке, не смея ни слова сказать, ни пошевелиться, и оставались так, пока не раздался еще более сильный шум.
Ветви захрустели, послышались хрюканье и тяжелое дыхание, ему отвечали хрюканья послабее. Этот шум близился из лесу к дороге. Соня и Маргарита в страхе бросились бежать и наткнулись на дерево, ветви которого почти доходили до земли. От испуга они забрались на дерево, благодаря Бога за то, что тот так кстати поставил на их пути средство спасения. Девочки и в самом деле подвергались смертельной опасности: совсем рядом прошла кабаниха с семью или восемью поросятами. Попадись они ей на дороге, досталось бы им от клыков разъяренной мамаши!
У Сони и Маргариты со страху зуб на зуб не попадал, они так дрожали, что с трудом держались на дереве. Кабаниха ушла, и все стихло, когда вдруг послышался стук колес. Чем ближе подъезжала повозка, тем бодрее становились дети. Наконец ясно послышался топот, затем посвистывание. Телега была близко, вместе с ней пришла надежда на спасение.
— Помогите! Помогите! — закричали девочки.
Телега остановилась, проезжий, казалось, прислушивался.
— Помогите! Спасите!
— Кто это зовет на помощь? — изумлению проезжего не было предела. — Никого не видно, темно, как в аду… Эй, кто там зовет?
— Это мы, мы, спасите нас, пожалуйста, мы заблудились в лесу.
— Э, голоса-то детские! Где вы, крошки? Кто вы такие?
— Я Соня.
— А я Маргарита!
— А где вы прячетесь? Как же я вас спасу, если не вижу? — крутил головой проезжий.
— Мы на дереве, не можем слезть.
Мужчина поднял голову:
— И правда! Небось, напугались, детки! Не шевелитесь, я сейчас сниму вас.
И неожиданный спаситель полез на дерево:
— Я сперва одну спущу вниз, а потом опять влезу. Сколько всех вас в гнездышке?
— Две!
— Хорошо, тогда живо справимся. Пусть вторая подождет, пока я первую отнесу в тележку.
Проезжий человек сначала спустился, держа Маргариту на руках, посадил ее в тележку и полез на дерево за Соней, снял и усадил возле Маргариты. Потом сел сам, стегнул лошадку, и она побежала рысцой.
— Так куда же вас везти, птенчики? Где вы живете, и как, ради всех святых, вы очутились тут одни?
— Мы живем в замке де Флервиль, мы заблудились в лесу, шли помочь бедной мадам Тутэн, — объяснила Соня.
— Так вы из замка?
— Да, — подтвердила младшая из девочек. — Я Маргарита де Розбур, а это моя подруга, Соня Фичини.
— Как, маленькая барышня, вы дочка этой доброй дамы де Розбур? Как же вас маменька одну отпустила?
— Мы пошли, не сказавшись, — сконфузилась Маргарита.
— Ай-яй-яй! — пожурил девочек спаситель. — Не годится маленьким деткам так поступать!
— Далеко ли до Флервиля? — подала голос Соня.
— Добрых две мили, раньше чем через час не доберемся. Я лошадку подгоню, ведь в замке, поди, беспокоятся о вас.
Проезжий стегнул кобылку и принялся насвистывать. Девочки сидели молча. Через три четверти часа тележка остановилась у крыльца замка, дверь отворилась. Лиза, бледная, испуганная, спросила, не нашли ли детей.
— Вот они, целы, — успокоил ее проезжий. — Не до веселья им было, когда я наткнулся на них в лесу!
И мужчина передал девочек на руки няне.
— Скорее ступайте в гостиную, — подтолкнула беглянок Лиза. — Вас везде искали, повсюду разослали верховых. Барыни беспокоятся, Камила и Мадлен в отчаянии. Подождите минутку, добрый человек, барыня вас отблагодарит.
— Э, не за что! — махнул рукой мужчина. — Мне домой пора, две мили еще ехать!
— Где вы живете? Как вас зовут? — не унималась Лиза.
— Живу я в Обе, а зовут меня Гюрель, — добродушно отозвался проезжий, — мясник я.
— Мы придем поблагодарить вас, добрый мсье Гюрель, коль не хотите подождать. До свидания! — крикнула ему вслед Лиза.
Во время этого разговора девочки вбежали в гостиную. Маргарита бросилась в объятия матери, Соня упала к ногам госпожи де Флервиль. Обе рыдали.
Неожиданность появления девочек и радостное облегчение от их вида сильно подействовали на госпожу де Розбур, она побледнела, откинулась на спинку кресел и не могла произнести ни слова.
— Мама, дорогая мамочка! — кричала Маргарита. — Скажите что-нибудь, поцелуйте меня, скажите, что прощаете!
— Милая моя, — ответила госпожа де Розбур взволнованным голосом, обнимая и целуя дочь, — как ты могла так напугать меня? Я думала, ты погибла, умерла, мы искали тебя до ночи, и теперь еще вас повсюду ищут с факелами. Где ты была? Отчего так поздно вернулась?
— Это я во всем виновата, — призналась Соня, все еще стоя на коленях. — Я уговорила Маргариту идти со мной. Я хотела пойти к бедной женщине, которая живет за лесом, хотела, чтобы только мы с Маргаритой помогли ей. Маргарита не хотела идти, я ее насилу уговорила, и мы за это наказаны. Особенно я, устроившая все это! О, нам так страшно было! Никогда, никогда теперь мы не сделаем ничего, не спросившись вас.
— Встань, Соня, — нежно сказала госпожа де Розбур. — Видя твое раскаяние, я прощаю тебя, но устрою так, чтобы впредь не страдать так, как сегодня… А тебя, Маргарита, я считала более рассудительной и послушной. Я ведь тебя никогда одну никуда не отпускала, только с няней…
Камилу и Мадлен час тому назад послали спать (было уже около полуночи), но они не могли заснуть и теперь вбежали с радостными криками. Они раз по двадцать поцеловали вернувшихся подруг.
— Где вы были? Что с вами случилось? — спросила Камила.
— Мы заблудились в лесу, — ответила Маргарита.
— Как вы попали в лес? Как у вас на это смелости хватило? — удивилась Мадлен.
— Мы думали сходить к одной бедной женщине, мадам Тутэн, чтобы дать ей денег, — покраснела Соня.
— Отчего же вы нам не сказали? Мы пошли бы все вместе! — покачала головой Камила.
Соня и Маргарита опустили головки и не отвечали. Не успели их хорошенько расспросить обо всем, как вошла Лиза с двумя большими чашками бульона и поджаренным хлебом.
— Кушайте, детки, вы, верно, не обедали.
— Да, мы только в лесу напились из ручейка, — проговорила Маргарита.
— Бедняжки! Кушайте же поскорее, я дам вам еще по стаканчику сладкого вина, а потом, — прибавила она, обращаясь к барыням, — нужно девочек уложить спать, они, должно быть, ужасно устали.
— Лиза права, — поддержала няню госпожа де Флервиль. — Теперь, слава Богу, они нашлись, подробно расспросим их завтра.
Соня и Маргарита жадно съели все, что принесла Лиза, потом простились со всеми и пошли спать. Как только они легли в постельки, тотчас уснули так крепко, что проснулись только в два часа пополудни.