Дажьбог - Славянские легенды, предания
Дажьбог — это сын Сварога, бог солнца и его олицетворение. В «Ипатьевской летописи» сказано: «И после Сварога царствовал сын его именем Солнце, его же нарицают Дажьбог… Солнце-царь, сын Сварогов, иже есть Дажьбог, был муж силен…»
Идол его стоял на холме в Киеве при князе Владимире. Дажьбогов день, или Велик-день, праздновали весной (это время совпадает с христианской Пасхой). В этот день хоронили или сжигали Кострому-Кострубоньку, пекли сладкие хлебы, а яйца красили луковой шелухой в солнечный красный цвет.
Считалось, что первоначально под покровительством Дажьбога находились все божества плодородия, лесов, скотоводства, звероловства, растений и т.п., потому что он был подателем всех благ земных.
В «Слове о полку Игореве» Дажьбожьи внуки — русские, покровителем и родоначальником которых считалось это светоносное божество. Некоторые ученые растолковывают слово «славянин» как «происшедший от солнца», «потомок солнца».
Наши предки верили, что Дажьбог незримо присутствует на свадьбах, встречает жениха на рассвете в день бракосочетания «меж трех дорог». По весне Дажьбог высылает соловушку «замыкать зиму и отмыкать лето».
В древности существовало поверье, что рано умерших предков изредка отпускали из небесного царства — невидимыми — в родные края, дабы посмотреть на детей и внуков. В старинной народной песне об этом поется так:
Мать пред Дажьбогом стоит,
Дажьбога просит:
«Пусти меня, светоч,
На деревню тучкою,
Частым теплым дождичком,
Красною зарей.
Дай увидеть, светоч,
Свет-звезда блескучая,
Как украсят к свадьбе
Милое дитя!»
В древности слово «бог» означало еще и богатство, изобилие, — стало быть, солнценосный Дажьбог — дающий достаток, имущество, земные блага, Тем более что глагол «дажь» значит давать. В южнославянской мифологии его так и называют: Дабог — дающий. И, приговаривая: «Дай бог», — мы невольно поминаем именно его.
Поскольку Дажьбог — сын Сварога, его именовали еще и Сварожичем (этим именем называли и другого сына Сварога; см. отдельную статью). Любопытно, что таким именем славяне нарекали своих детей, а в Малороссии в XIV в. даже встречалось собственное имя Дажьбогович.
Сказка
— Княже, к тебе взывает Влад рыжебородый, — сказал слуга, войдя в княжеский шатер. Слуга промок насквозь — с неба низвергались потоки дождя. — Его уязвила стрела степняков, он умирает и хочет проститься. О боги, да когда же кончится дождь?
Князь поднялся с медвежьей шкуры, вышел из шатра и, увязая в грязи, зашагал туда, где умирал Влад рыжебородый, один из его лучших воинов.
Тяжелы были думы властителя. Стоило ему отправиться за данью, как налетели степняки и захватили крепость русичей. Три дня, по обычаю, пировала орда степняков в поверженном граде, но отрок по имени Сила сумел среди ночи обмануть бдительность вражьих дозоров. Возле Ярилиной горы он нагнал нашу дружину и поведал о страшной беде. Скороспешно вернулись русичи, но теперь уж степняки заперлись в разграбленной крепости, разя стрелами осаждающих и не подпуская их к стенам. Да еще как назло зарядили дожди — тут уж не до натиска, не до приступа. «А ну как не сегодня-завтра подоспеет подмога стервятникам?» — горестно вопросил сам себя князь и окончательно впал в уныние.
Лик рыжебородого Влада был искривлен предсмертной мукой. Князь опустился на колени, склонился над умирающим. Тот прохрипел:
— Княже… было мне ночью видение. Будто сам Дажьбог шествует навстречу мне с трезубцем в деснице и подобием солнышка в шуйце (то есть в правой и левой руках. — Ред.). И лик его тоже пресветл, яко солнце. И рек мне Дажьбог… — Влад прикрыл глаза и умолк.
— Говори же, говори, — прошептал князь. — Поведай речь божью.
— Он глаголал: «Натрите ваши медные щиты песком — да станут они, яко зеркало. И отражусь я в каждом щите!»
Голова Влада откинулась — последний вздох слетел с его уст. Долго еще сидел князь подле умершего и затем приказал всем воинам исполнить повеление Дажьбога.
Наутро в ясном, безоблачном небе явилось пресветлое солнце. К полудню грязь подсохла. И тогда русичи, собравшись на северной стороне, по команде князя разом обратили свои щиты к стенам родной крепости.
Лик Дажьбога, отраженный в щитах, ослепил врагов, те закрывались ладонями от бьющего в глаза сияния, взывали к своим идолам — все было тщетно. Вскоре воинство князя справилось с бессильным врагом, завладело собственной крепостью, оплакало погибших и воздало великую хвалу спасителю-Дажьбогу.