Тушица Сказка для детей Ремизов читать

Печник Василий много на своем роду где бывал, по путям-путинам не мало хаживал, Бог хранил, на одной путине осекся, до сей поры память.

Зашел Василий в одну деревню в сумерки, о ночлеге подумывал, да куда ни попросится – нигде не пускают.

А скоро и ночь, и совсем отчаял духом.

«Дай, – думает, – хоть в баню заберусь, там до утра кое-как прокоротаю».

Стояла на краю деревни баня, Василий туда тихонько, дверь отворил, – баня топлена! – да на полочек и запрятался. Хорошо – полеживай!

Одна беда: есть больно хочется.

Лежит Василий, – сосёт: есть больно хочется! – и вдруг слышит, вошел кто-то.

– Семён! Семён!

– Чего? – откликнулся Василий.

– На тебе бутылку вина и пирог с рыбой. Я через час приду.

Поставила на лавку, а сама за дверь.

Слез Василий с полка, выпил, закусил. Бутылку под лавку, а сам вон из бани.

«Придет настоящий, даст взбучку!»

А куда скрыться? Неподалеку овин. Василий в овин. В овине ничего нет. На цепях сани подняты. Василий взобрался в сани и залег. И только что разместился поудобнее, идут.

– Что ты, – говорит, – Дуняшка, так долго?

– Как! Я вам бутылку водки подала и пирог с рыбой.

– Никакой бутылки не видал.

Ну, посердился, посердился, помирились. Разговор про другое, потом совсем замолчали.

А Василию любопытно, приподнялся и давай через головку саней тянуться. А оглобель-то нету, сани как пырнут, он головой на гумно.

Те, как зайцы, и! – разбежались. А у Василия искры из глаз.

Нечего делать, вставай и иди, – и здесь ему не место.

Побрел Василий на деревню. Что будет, что будет. В избенке огонек. Заглянул в окно: старуха собирается куда-то.

– Нельзя ли погреться?

– Ой, батюшка, я в бабки снаряжаюсь. Иди, иди. Сейчас дочка с беседы придет.

Старуха впустила Василия, а сама из избы.

Влез Василий на печку – тепло – разлегся. Скоро и дочка старухина пришла, а с ней ее две товарки.

Разгорелись девки на беседе.

– Ой, – говорят, – сестрица, давай в тушицы поиграем!

Согласились, хохочут: все им смех.

Вышла дочка старухина, подвесили ее девки за ноги к воронцу печи-то; закрутят, она завьется, а ее похлопывают.

– Твоя тушица, моя душица!

Хлопают, хохочут, – весело!

– Твоя тушица, моя душица!

Василий лежал, лежал, любопытство-то разбирает, что за тушица, и потянулся с печи – кирпич полетел, а он с печи да головой об пол.

Поднялся и не помнит, как из избы вылетел, только дома уж опомнился – вот она какая тушица!