Собачий хвост Сказка для детей Ремизов

1
Была такая деревня не мала, не велика – четыре двора. В трех дворах жили мужики семейные с женами да со скотом, а в четвертом мужик один – бобыль Зот.

Была у бобыля Зота лошадь, корова и собака. И так себе бобыль – мужичонка ледащий, вида никакого, а чем-то вышел таким: уйдут семейные куда, а он к их женам да так всем угождает – изодрались из-за него бабы – кривые ходят.

Приметили мужики, стали на бобыля дуться.

– И как это ты живешь, горемыка!.. мы себе промышляем-трудимся, а ты палец о палец не стукнешь, а все живешь?

– А вы что на меня глядите: я говорить умею!

И вправду, не обидел Бог бобыля словом: такого говоруна в Москве не сыскать, – скот неразумный уши развесит, как пойдет, бывало, Зот языком чесать.

Стакнулись мужики, убили у Зота кобылу.

И не на чем уж Зоту дров привезти.

– Как это ты живешь, – говорят, – у тебя и лошади нет?

– А вы что на меня глядите: я говорить умею!

Утром выйдет Зот на крыльцо, будто проветриться, а бабы уж по охапке дров ему тащут. Так и топит.

Стакнулись мужики, убили у Зота корову.

А Зоту что́ корова? – Зоту, что зверю, был бы хвост цел – молока да масла, всего от баб будет.

– Как это ты живешь, горемыка, ни кобылы, ни коровы нет?

– А вы что на меня глядите: я говорить умею!

Стакнулись мужики, убили у Зота собаку.

Натка, поговори теперь! Без собаки в дому, что без замка дверь – ворам ход: пожалуйте!

А Зоту хоть бы что, – мудрёная голова, – принялся за кожи. Высушил, выделал кожи и сшил себе балахон поверх шерстью: перед коровий, зад кобылий, а хвост собачий.

Обрядился Зот, присел на лавку, посидел-подумал, и пошел себе в город просить милостыню.

2
Собачий хвост! – пошла про Зота слава. Начали-то ребятишки, подхватили большие – таков уж человек: где ему сдачи не дай, там он язык покажет.

Зот на Собачий хвост откликался: не драться же лезть, коли в животе пусто, и не на такое еще откликнешься!

Вот зашел Зот в дом к одному купцу, – богатый был купец Генералов: сахаром торговал. Купца-то дома не оказалось, – за покупками отлучился. А была у купца жена и сидел у нее о ту пору друг в гостях.

Собачьего хвоста они не стесняются, а Собачий хвост и сам бывал в таком, видел виды, ему это дело известно.

И надо же такому случиться, нагрянул хозяин домой.

Друг хозяйкин испугался, мечется, как шпареная крыса.

– А я-то теперь куда? – знай, лопочет.

– А ты иди в погреб, – не потерялась хозяйка.

Уж не только в погреб, он и в трубу полез бы – в гор шок полезешь!

А Собачий хвост слушал, слушал да и говорит:

– Когда его в погреб, так и я в погреб.

– Что ты, – поднялась было хозяйка, – с ума спятил: ты-то зачем?

– Не то я хозяину скажу, – уперся Собачий хвост.

Не время было бобы разводить. И спустила хозяйка обоих в погреб.

А купец-то Генералов не один нагрянул, а с товарищами, – все купцы, все важные да богатые. Набралось полон дом гостей, стали пировать.

Ну хозяйка тут и вина им и закусок. Пошла хозяйка в погреб за вином, собрала для гостей кулек, да и сунула приятелю-то своему бутылку, которая получше.

А у приятеля губа не дура, налил себе стаканчик да и выпил, налил другой и другой выпил.

Собачий хвост терпел, терпел, инда слюна потекла.

– Как так? – цап приятеля за полу.

– Что такое?

– А у нас не так.

– А как? – а сам, знай себе, выпивает.

– Один стаканчик выпьют, другой товарищу подают. Нет, этак я выйду, да хозяину скажу.

Оробел приятель. И стал все исполнять, что Собачий хвост хочет: один стаканчик выпьет, другой товарищу подает.

Допили одну бутылку, хозяйка другую сунула, не хуже той. Распивают и другую бутылку.

А в доме разгулялись гости, развезло, стали песни петь.

Услыхал Собачий хвост и туда же, – затянул в погребе свою песню.

– Что ты, глупый, – унимает приятель, – зачем поешь?

– А мы что здесь, не вино пьем, что ли? Там поют, а нам и не петь?

– Перестань, не пой! – просит приятель.

– А давай платье на платье менять, так и перестану.

Оробел приятель, готов все исполнить.

Сменили они платье на платье. Сидят. Приходит опять хозяйка в погреб. Зот – к хозяйке:

– Нельзя ли, – говорит, – меня отсюда выпустить?

– Что же можно, народ захмелел, пройдешь, не заметят.

Хозяйка и выпустила Зота.

Вышел Зот на улицу, походил, поразмялся, да опять в дом к купцу.

Все, как водится, образам помолился, поздравил с пиром, с беседою.

– Хорош ваш пир, хороша беседа, только в доме есть несчастье.

– Что такое? – вскочил хозяин. Полезли и гости, ну расспрашивать.

– А вот в доме у вас завелась вроде черта – нежить. Эту нежить, если бы выжить, так сразу надо выжить, а сразу не выживешь, то ее веки не выжить.

– А кто это может?

– Я.

– А много ль возьмешь?

– С хозяина сто рублей, с гостей кто сколько. И так я эту нежить выживу, что все вы увидите, как она из дому выйдет.

Согласился хозяин.

А гости говорят:

– Если мы все увидим собственными глазами твою нежить, мы тебе по сотне дадим.

– Теперь нужно нежити дорогу дать, – говорит Зот, – чтобы ни рукою, ни ногою не задеть ее, не то вовеки из дому не выживешь.

И стал Зот ходить по дому да искать черта. Ищет в одной кладовой, ищет в другой и все кладовые обыскал, найти ничего не мог.

– Ну, хозяин, нежити в доме найти не могу! У тебя еще какие-нибудь кладовые есть?

Подумал, подумал хозяин:

– Больше нет кладовых, разве погреб? В погребе не искали! – говорит хозяин.

– Что же ты мне сразу-то о погребе не сказал? Эта нежить боле в погребах и проживает.

И пошел Зот в погреб и говорит приятелю:

– Ты, приятель, беги прямо в свой дом, никуда не заворачивай да поминай Собачий хвост вовеки!

А сам взял помело да сзади с помелом.

Ну, приятель-то как выскочит в Зотовом балахоне другой пьяный с перепуга пошатнулся да и упал, а который и в рассудке был, последнего лишился.

И гнал Зот приятеля до самого его дому. И когда уж всякий след пропал, вернулся Зот опять к купцу.

Купец за угощение.

– Угощение-то никуда не уйдет, – говорит Зот, – наперво надо рассчитаться.

– Молодец! – благодарит хозяин, – сулил я тебе сто рублей, а когда ты этого черта выгнал, получай двести.

Гости тоже, ей Богу, по двести дали, – так и отсчитали рублями.

Сгреб Зот деньги, купил себе тройку, нанял кучера, распростился и покатил домой в деревню.

3
Приезжает Зот домой в деревню, услышали соседи, пришли смотреть Зота.

– Как это ты, горемыка, скоро богатство нажил?

– А ведь я вам сказывал, что говорить умею! Вот у меня было три кожи: одна кобылья, другая коровья, третья собачья. Эти кожи я обделал, сшил балахон поверх шерстью: перед коровий, зад кобылий, хвост собачий, – и понес балахон в город. А нынче такую моду взяли – все такие балахоны носят. За него я кучу денег сгреб.

Соседи на ус намотали и стали убивать свой скот да изготовлять из шкур балахоны. И только всего по одной корове и по одной лошади оставили себе. Нашили балахонов много, повезли возы в город.

Приехали они в город да прямо на толкун, развесили рядами, стали торговать.

А народ ходит, зевает:

– Что это у вас, крещеные?

– Ослепли, что ли, – говорят мужики в один голос, – не видите? Одежда!

– Да вы с ума сошли, какой дурак чучелой-то рядится?!

Идет наряд городовых с обходом.

– Это у вас что?

– Одежда.

– Да вы что? Холеру, что ли, разводите? Забрать их в участок!

И забрали мужиков в участок, а шкуры отобрали. Мужики и так и сяк, едва откупились, и в трактир не зашли, прямо домой в деревню.

Вернулись мужики в деревню, да всем миром на Зота.

– Обманул ты нас, окаянный, насказал, будто такие балахоны покупают… окаянный!

– А ведь я вам сказывал, что говорить умею! Я один балахон продал, – мода такая была, и балахон купили, а вы сразу возами их навезли, ну и не стали брать.

Мужики совсем разорились, ушли мужики на заработки – в работу нанялись.

А Зот в деревне остался, Зот живет бобылем, таскается из дома в дом, всем угождает, весел, – таковский хвост собачий.