Лапландский заповедник Рассказ Соколова - Микитова

Государственный Лапландский заповедник в Чуна-тундре занимает пространство на северо-запад от озера Имандра, со всех сторон окруженного глухими лесистыми берегами. Гранича с обильной природными богатствами и близкой к железной дороге Монче-тундрой, заповедник покрывает наименее исследованную и пустынную площадь, богатую зверем и птицей.
В прошлые времена по всей Лапландии в изобилии водились в лесах и тундре дикие олени. Охота за дикими оленями представляла основной промысел охотников-саамов. Живя первобытной жизнью лесных следопытов, лопари-саами кочевали по всему пространству страны полуночного солнца и лесных светлых озер. На берегах рек и озер, изобиловавших рыбой, жили они в покрытых землей и мохом вежах.
Продолжая охотиться за оленями — в выслеживании зверя, знании повадок животных саами достигли высокого совершенства, — охотники каждый год истребляли большое количество диких оленей. До сего времени на оленьих старинных тропах, сохраняющихся веками, видны остатки некогда вырытых охотниками ловчих ям. Оленьи тропы по-прежнему пересекают эти древние ямы, давно заплывшие землей и заросшие мохом. Здесь, в этих ямах, некогда ловили лопари пасшихся на ягельниках диких оленей.
Для внимательного наблюдателя северной природы замечательную картину представляют запутанные в лесу пробитые оленями тропы и дороги. Кажется, возможности нет распутаться в их хитром узоре. Здесь нет ничего сходного с известными охотникам звериными тропами, которые обычно прокладывают животные к местам водопоя. Протоптанная оленями лесная тропинка не приведет охотника к берегу реки или глухого озерка. Затейливо и глубоко вьется она по лесной дикой хребтине. Чудесное зрелище представляет собой чистый ягельный бор. Седой ковер ягеля упруго подается под ногою. На чистом его покрывале видна каждая веточка, каждый упавший с сухого дерева тонкий сучок. Стройными колоннами стоят красноватые сосны, как бы украшающие величественное здание, построенное самой природой.
Хорошо, оставшись в лесу, брести по таким проложенным оленями лесным тропинкам. Тихо ступает нога, и кажется путешественнику — вот откроется перед ним сказочное царство, и сама собой задом наперед повернется лесная избушка.
Вьется узкая оленья тропинка, и с насторожившимся сердцем продолжает свой путь забравшийся в дальние эти края охотник. Две кукши — лесные северные птицы — перелетают за ним неслышно. Они садятся близко на ветках, как бы изумляясь дерзости человека.
И впрямь открывается перед охотником лесное сказочное царство. Он видит заросшую ягельником и мохом лесную поляну. Светлое озеро плещет в засыпанный галькой берег. Глухарь, встрепенувшись, срывается с гальки… Здесь видит охотник объявившуюся перед ним лесную избушку. Он видит дверь, крышу, покрытую еловой корою. В этой лесной сказочной избушке устраивает свой отдых утомленный долгим путешествием пришлый охотник…
* * *
Еще к началу первой мировой войны по всей Лапландии сократилось количество диких оленей. Причиной тому была хищническая охота, отсутствие какой-либо заботы о сохранении природных богатств страны. Местные жители истребляли оленей беспощадно. Огнестрельное оружие облегчило им добывание этих истреблявшихся животных.
Государственный Лапландский заповедник взял под охрану остатки дикого оленьего стада. Убегавшие от человека-хищника олени нашли защиту у нового человека-хозяина. С каждым годом умножается теперь поголовье. Зимой оленье стадо уходит в голые горы, где бывает тоньше сдуваемый ветром снежный покров, а летом спускается в лес на древние тропы, протоптанные в ягельном бору.
Каждую весну, когда встанет высоко солнце и окрепнет в лесу наст, сотрудники заповедника выезжают проверять в горах оберегаемое ими дикое стадо. Неспешно идут в запряжке обессилевшие за долгую зиму ездовые олени. Длинные лиловые тени, ломаясь, скользят за ними по нетронутой белизне снегов.
Нужен зоркий глаз охотника-саама, чтобы на расстоянии нескольких километров увидеть зарывшееся в снег стадо. Прикрываясь взгорками и камнями, держась от ветра, осторожно подкрадываются люди к оленям. Вместо винтовок в их руках бинокли и фотографические аппараты. Оставив нарты, ползут они по снегу к гряде камней, скрывающих их от оленей. Вот, подобравшись к камню и сняв с головы шапку, поднимает голову человек. Олени видятся ему близко. Спокойно они пасутся, разрывая копытами снег. На снегу, освещенные солнцем, видны дымчатые спины, ветвистые, похожие на лес, рога. Важенка-самка подняла голову, ноздри ее открыты. Неуловимую струйку запаха почувствовала она в дуновении ветерка. Волнение важенки передается всему стаду. Точно птицы, с крылатой легкостью вскакивают зарывшиеся в снег олени. И точно на невидимых крыльях, пыля снежной пылью, кидается в гору все стадо. Улыбаясь, поднимаются люди во весь рост. Они нацеливаются объективами, стараясь сосчитать убегающих вниз животных. И, сосчитав исчезающие точки, поблескивая стеклами очков, добродушно говорит опаленный лучами весеннего солнца чернобородый человек:
— Хороший, черт возьми, будет у нас в этом году приплод.
* * *
Благополучно добравшись до места, мы недолго пользовались гостеприимством приютившего нас лесного отшельника Олега. Сидя в жилом домике на берегу Чуны, с большим удовольствием мы ели уху, пили чай с сухарями, благоразумно заготовленными в дорогу. Кулинарное искусство Олега было достойно всяческого поощрения, и, отвалившись наконец от жирной ухи, сердечно благодарили мы гостеприимного хозяина, угостившего нас на славу.
Отлично переспав ночь в постелях, на другой же день выбрались мы в дальнейшее путешествие.
Московский профессор-зоолог спешил на реку Верхняя Чуна, где по его настоянию были выпущены доставленные из Воронежского заповедника бобры. Нам хотелось увидеть, как устроились на новоселье переселенцы-бобры, и, подкрепившись вчерашней ухой, мы уселись в нагруженные охотничьими пожитками лодки…
В осеннюю тихую погоду сказочно прекрасным кажется путешественнику лесное озеро Чуна. Точно чистое зеркало, лежит оно в диких своих берегах. Как в недвижимом зеркале, отражаются в нем расцвеченные осенью горы.
Ни единый посторонний звук не врывается в не нарушенную человеком тишину. Как бы подчеркивая глубокое спокойствие северной пустыни, слабо доносится до слуха журчание лесных ручьев. Тихо и недвижно стоит на берегах озера лес. Точно в лесном заколдованном царстве чувствует себя плывущий по зеркальному озеру охотник. Хрустальный звук водопада слышится сверху. Приглядевшись, охотник видит хрустальную струйку воды, падающую в пропасть с изумрудной скалы, от верха до низа покрытой бархатным мохом…
Но неузнаваемо озеро в ветреную погоду. Черные, с грозной сединой, ходят по нему волны. Берегись, застигнутый бурей охотник! Нужно иметь твердую руку, чтобы высадиться на берег. Долго вынужден путешественник дожидаться на берегу погоды, чтобы отважиться в путь.