За что? - Предисловие Повесть для детей Лидии Чарской
Моя повесть о самой себе.
Исполняя волю моей дорогой, я отдаю эту повесть вам на суд, мои милые юные друзья. Вероятно, многое в этой повести покажется вам странным, многое вызовет ваше недоумение. Быть может даже самый способ рассказа, в иных местах фантастический, полусказочный, вызовет ваше недоумение, покажется вам странным. Но -- прочтите все до конца, и тогда вы поймете, чем объясняются эти кажущиеся странности, тогда только вы, узнав характер той, которая писала эту повесть, в состоянии будете объяснить себе ее странности.
Эту повесть детской души посвящаю дорогому отцу и другу.
Детства дни -- луч солнца яркий,
Как мечта прекрасный луч.
Детство -- утро золотое,
Без суровых, мглистых туч.
Как ни грустно горе в детстве,
То, что мнилось им тогда,
То пустым, ничтожным кажет
После, в зрелые года.
И охотно вновь ребенком
Я б желала снова стать,
Чтоб по детски наслаждаться,
И по детски же страдать...
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ
Розы цвели и благоухали... Небо смеялось, и старый сад светло улыбался жаркой июльской улыбкой....
В глубоком кресле на веранде, облитой потоками золотых лучей, сидела больная. Ее бледное, усталое, изнуренное лицо, впалые, безжизненные глаза, ее прозрачная кожа и исхудалое тело говорили о продолжительном недуге.
Взгляд больной покоился на прильнувшей к ее коленям голове молодой женщины, которая приютилась у ее ног.
Эта молодая женщина составляла полную противоположность больной: она казалась воплощением жизни, несмотря на печальное выражение глаз, с любовью и сочувствием устремленных на больную.
Взор больной встретился с этим взором, пытливым и любящим... Легкий вздох приподнял исхудалую грудь... Что-то влажное и блестящее сверкнуло в глубоких страдальческих глазах. Больная положила свою прозрачную, исхудалую руку на русую головку, покоившуюся на ее коленях, и проговорила:
--Дитя мое! Не знаю, поможет ли мне небо юга, к которому меня посылают врачи, и долго ли я проживу на свете... Быть может нам не суждено больше увидеться... А потому у меня к тебе просьба... возможно, что уже последняя в жизни... Я уверена, что ты мне не откажешь...
Сухой прерывистый кашель прервал речь больной. Она откинулась на подушки, а когда приступ кашля прошел, продолжала слабым, тихим голосом:
--Наши жизни сплелись так тесно, так крепко... Судьба сблизила нас. Ты помнишь, какую огромную роль я сыграла в твоей жизни? Ты помнишь, сколько горя, злобы и вражды осталось позади нас; сколько ненависти было до тех пор, пока ты не узнала меня, моя девочка... Мы обе были виноваты. Я, смело войдя в твою жизнь, не смогла понять твою гордую, свободную, как птица, душу и невольно наносила ей одну сердечную рану за другой... Ты, возненавидя меня, замечала во мне только одни недостатки и видела в каждом моем поступке лишь темные стороны... Почему так распорядилась судьба? От чего она не сразу дала мне ключ к сердцу моей девочки? За что мы обе страдали так долго? Ты своей ненавистью и злобой ко мне, я -- видя полное бессилие унять это чувство... Но, слава Богу, все это минуло как кошмар, как гадкий сон, как темный осенний вечер... И теперь, когда я завоевала любовь моей девочки, мне хотелось бы вспомнить то далекое, темное время, которое не вернуться уже никогда, вспомнить именно теперь, когда, может быть, я последние дни вижусь с тобой...
Голос больной слабел с каждой минутой... Это не был уже обычный человеческий голос: звоном голубиных крыльев, шелестом ветра, тихим журчанием реки веяло от него...
--Нет! Нет, мама! Не говори так! -- с жаром воскликнула молодая женщина, прильнув горячим поцелуем к исхудалой руке. -- Ты должна жить, жить для нас дорогая... Должна!.. Для семьи, для отца, для меня!.. Неужели же я нашла мое сокровище, мою маму, что бы потерять ее снова? Ты должна жить ради того, что бы дать мне возможность загладить все то зло, которое я причинила тебе когда--то невольно...
Легкая улыбка заиграла на печально красивом лице больной.
--Выслушай мою просьбу, девочка, -- произнесла она тихо - тихо, чуть слышно. -- Твои детские годы, вся твоя жизнь сложилась так странно и необычно, совсем не так как у других. И, по воле судьбы, мне пришлось в этом сыграть немалую роль... У тебя, я знаю, есть много юных друзей, которые жадно ловят каждое твое слово... Открой же им историю твоей жизни, твоего странного детства, расскажи им одну истинную правду без прикрас... А так как наши жизни сплетены так тесно, то это будет и повесть о той, которая тебя так любила, и которую ты так долго не могла понять... И пусть твои юные друзья узнают хорошие и плохие стороны одной человеческой души. Кто знает? -- быть может эта правдивая история принесет пользу другим. Быть может им не безынтересно будет узнать о девочке, мечтавшей стать принцессой и оставшейся Сандрильоной. Увы! Сандрильоны встречаются чаще, много чаще чем принцессы!.. А одна гордая странная душа не хотела согласиться с этим... Быть может история этой странной души научит слишком гордых смирению, слишком несчастных одарит надеждой. Быть может, иных она наведет на размышление как трудно иногда нам понять наших близких, как легко -- несправедливо их осудить, возненавидеть... Я знаю что тяжело будет тебе раскрыть целый ряд тайн и шаг за шагом описать твою жизнь не щадя себя... Но ты сделаешь это для меня и для тех, которых считаешь своими друзьями....
Новый приступ кашля прервал речь больной.
-- Да, да... Я исполню твое желание, дорогая! -- ответила стоявшая на коленях молодая женщина. -- Клянусь тебе что, исполню все, что ты попросишь у меня! Я напишу всю правду, открою заветную тайну моей души, я расскажу им о той женщине, которая отплатила любовью за муки, лаской за вражду... Ты понимаешь меня, дорогая?
Глаза больной широко раскрылись. Улыбка счастья заиграла на лице.
А розы цвели и благоухали. Чудная сказка из зелени , солнца и цветов искрилась , сияла и тихо лепетала о чем--то кругом и над ними.
Вскоре больная уехала к другому солнцу, к другому небу и розам. А когда вернулась вполне поправившейся, здоровой и бодрой, она нашла у себя на столе объемистую рукопись, написанную по ее желанию.
***
Эта выздоровевшая больная моя вторая мать, а та, которая исполнила данное ей слово, -- я.
Я написала мою повесть о самой себе, рассказала историю моего странного детства, открыл в ней всю мою душу...