Дурнушка - Часть первая. Глава VIII Повесть для детей Лидия Чарская
Как-то раз, гуляя по набережной, в сопутствии неизменной Вареньки, заменявшей мне компаньонку, я встретила Водова. Он шел быстро и легко, свободной молодой походкой. Увидя меня, он тотчас же прибавил шага и подошел ко мне просто, как к старой знакомой.
- Здравствуйте, - чуть-чуть приподняв круглую меховую шапочку, произнес он.
Я смутилась. Смутилась, во-первых, потому, что не ожидала его увидеть, а во-вторых, от присутствия Вареньки, удивленно вскинувшей на незнакомого ей господина свои подслеповатые глазки. Но отступать было поздно. Водов освободил свою правую руку от теплой перчатки и протянул ее мне.
Я робко подала свою.
- Славный день, - проговорил он и пошел рядом со мною, стараясь соразмерить свои шаги с моими.
На набережной было много знакомых, проезжающих в экипажах и прогуливающихся по гранитным плитам берега, и все они, как мне, по крайней мере, казалось, и мужчины, и дамы, с одинаковым изумлением поглядывали на меня и незнакомого им моего спутника.
Сначала я смущалась и краснела ежеминутно, но Водов сумел заставить меня позабыть и о праздной толпе, и о досаждающих взглядах, просто сказав:
- Я прочел вашу повесть.
- И? - замирая от волнения, спросила я.
- И... не поверил, что это написали вы, - в тон мне отвечал он с улыбкой.
- Но почему?
- Во-первых, простите, но в ней не видно молодости... Такую вещь должен был бы написать очень долго проживший на белом свете и много горя видевший от жизни человек. Каждая строка в нем, в вашем "Сне девушки", дышит правдой, но такой болезненной, такой вымученной правдой, которую трудно ждать от такого ребенка, как вы. И потом, многие штрихи так ярки и сильны, что повесть производит сильное впечатление.
- Но уверяю вас, - рассмеялась я невольно моему оправданию, - эта вещь написана мною!
- Верю и радуюсь! Ваш "Сон" - вещь далеко не обыкновенная, к тому же талантливая... Предсказываю вам, со временем вы будете большая знаменитость.
Он улыбнулся, но глаза его были серьезны, почти строги. У меня захватило дыхание.
- А мне чуть ли не запретили писать, - через минутное молчание пожаловалась я.
- Кто?
- Близкие... Tante Lise, моя воспитательница.
- Вы сирота?
- Да.
- И богатая сирота, потому что отказывались от гонорара, как мне передавал редактор, - и глаза его насмешливо сощурились.
- Ну, да, - пробормотала я, - мне казалось, что есть много людей... писателей... нуждающихся, бедных, которым нужны деньги, а я, вполне обеспеченная, слишком даже, отбиваю у них заработок.
- Вот вы какая добрая! - улыбнулся Водов. - У нас редко кто заботится о других. Потому-то и нет настоящего счастья на свете. Люди завидуя друг другу, теснят один другого, мешают жить друг другу. А между тем мир велик и места, и дела всем хватит. Если бы я писал так молодо, свежо и сильно, как вы написали ваш "Сон девушки", я был бы очень счастлив.
- Но вы так чудесно пишете сами! Вы написали такую чудную вещь! - искренне вырвалось у меня.
- Какую?
- "Ночь в лагунах".
- Э, полноте, это слабейшая... Я не профессиональный поэт, я романист. Ну, так, видите ли, я пишу много и пишу сильно и хорошо. Я это и сам чувствую, чувствуют и другие. А знаете ли почему? Я пишу тогда только, когда мне хочется, когда нахлынет волна вдохновенья и нет сил с нею справиться, когда душа ноет и томится от чего-то неясного и ожидая чего-то хорошего, светлого, крупного!
Он говорил горячо, взволнованно. Его глаза блестели ярче.
"Зачем он говорит мне все это, со второй встречи знакомства? И что может быть общего между мною и им?"
- Сергей Вадимович, - начала я нерешительно, - зачем вы мне это говорите?
Он посмотрел на меня недоумевающе, как бы проснувшись и увидя меня впервые.
- Зачем, - переспросил он как бы бессознательно и после минуты молчания добавил, - право, не знаю, но мне показалось, княжна, что вы лучше, нежели кто-либо другой, поймете меня, потому что вы такая светлая и чистая душа, такая чуткая и хорошая! Очень хорошая! - подтвердил он серьезно.
Мое сердце забилось радостно.
Ведь вот же нашелся человек, заметивший мою душу, несмотря на мое уродство! И я почти счастливая вернулась домой.