Счастливчик повесть для детей Лидия Чарская Глава VI
Какой он был, этот зал, большой и светлый! Окна, окна, без конца. Солнце так и заливает огромную белую комнату. Паркетный пол гладок, как зеркало. В переднем углу образ Спасителя, благословляющего детей. Перед ним стол, покрытый зеленым сукном, стулья вокруг, а по всему залу расставлены ученические столики и скамейки.
За зеленым столом целое общество. Счастливчику хорошо видны чужие, незнакомые мужчины в синих сюртуках с блестящими пуговицами. У одного из них на груди надето что-то вроде звезды, у других ордена или знаки -- Кира не может разобрать хорошенько. В конце стола сидит пожилой священник в лиловой рясе. Золотой крест на цепочке горит и искрится на солнце сотнями лучей. Лицо у священника худощавое, строгое, с узкой седенькой бородкой.
Мальчиков, вошедших в зал, тотчас же рассадили по скамейкам. На столах перед ними уже заранее положены чистые листы бумаги для диктовки и вставочки с перьями. Чернильницы неподвижные, вделаны в столы.
Владимир Александрович Аристов подвел Счастливчика к первой скамейке, стоявшей по соседству с зеленым столом, и посадил.
-- Какой красивый ребенок! -- сказал господин в синем сюртуке со звездой на груди.
Сказал он это очень тихо окружающим, но так, что Кира услышал его слова.
-- Поклонись ему, мой мальчик. Это директор гимназии,-- шепнул учитель математики Кире.
Кира встал с места, шаркнул ножкой и склонил голову. Кудри упали ему на лицо.
От стола отошел маленький кругленький человечек в очках.
-- Пишите, дети. Я буду вам диктовать,-- проговорил он громко каждое слово и стал еще громче нанизывать фразу за фразой, одну за другой, одну за другой: "Летом хорошо в деревне. Все зелено и сочно в лесу. Поют веселые маленькие птички, журчат ручьи, мелькают пестрые мотыльки".
Учитель диктовал, мальчики писали. Счастливчик умел хорошо писать диктовки. Мик-Мик за весь последний год приучал его к этому.
"Только бы не провраться с буквой "ять",-- мысленно подбодрял себя Кира,-- а диктовка сама по себе легонькая, пустяки!"
Около Киры сидел худенький, прозрачно-бледный мальчик с синими, ласковыми глазами. Писал он старательно, высунув язык и переводя его то и дело из одного угла рта в другой. Видя, что Кира на него смотрит, мальчик спрятал язык, вспыхнул до ушей, потом покосился снова на Киру и кивнул ему головою:
-- Меня зовут Алей Голубиным,-- произнес он нежным детским голосом. -- А тебя?
Счастливчик не успел ответить. Маленький человечек в вицмундире кончил диктовать и отбирал листки с написанным.
Начались устные экзамены. Мальчиков вызывали к столу, спрашивали их по русской грамматике, арифметике и Закону Божьему. Заставляли читать по какой-то толстой книге и рассказывать прочитанное своими словами.
Кирин сосед был вызван одним из первых. Он обдернул курточку и, красный от смущения, подошел к столу. Там уже отвечал стриженый, плохо одетый, краснощекий толстяк, назвавший там, в приемной, Счастливчика "куклой". Краснощекий мальчик отвечал прекрасно, отчетливо, громко, уверенно и смело поглядывал на всех своими серыми, смеющимися глазами.
-- Хорошо, очень хорошо! -- одобряли его сидевшие за столом директор, инспектор, батюшка и учителя.
Потом краснощекий прочел по желанию учителя басню "Зеркало и обезьяна", прочел такими ужимками и забавным выражением, что все за столом невольно рассмеялись.
И мальчики смеялись тоже. Уж очень забавным казался краснощекий.
-- Раев! -- услышал наконец Счастливчик свою фамилию и затем еще две другие, и три названные мальчика очутились перед зеленым столом.
-- Твое имя? -- обратился директор к Кире.
-- Счастливчик.
За зеленым столом рассмеялись решительно все.
Учитель математики подхватил Киру и усадил его к себе на колени.
-- Ну-с, маленький Счастливчик, скажи-ка нам, сколько будет шестью семь?
-- Сорок два! -- подумав секунду, отвечал Кира, тряхнув головою по привычке.
-- А восемью девять?
-- А пятью восемь?
-- У одного мужика было шесть десятков яблок, у другого на тридцать пять штук меньше; сколько было у обоих?
Счастливчик решил, сколько было у обоих, и поделился своим решением с учителем. Тот назвал его молодцом, погладил по головке и отправил экзаменоваться к батюшке. Священник взглянул сначала очень строго через очки на нарядного, в бархате и кружевах, с длинными кудрями мальчика, но, встретив ясный, открытый взгляд больших, серьезных и сосредоточенных глазёнок, сразу смягчился.
-- Что ты знаешь о сотворении мира, малыш? -- спросил он Киру.
-- Господь Бог, по своей доброте, в шесть дней из ничего сотворил все, чем мы любуемся. По одному его слову явилась земля и солнце и все, все в мире,-- стал рассказывать Счастливчик.
... Потом "толстенький", учитель грамматики, забрасывает Счастливчика целым градом вопросов:
-- Что такое имя существительное? Прилагательное? Глагол? Наречие?
Счастливчик все это знает и отвечает прекрасно. Вот только наречие... Что это такое? Для него, Счастливчика, это совсем, совсем чужое, незнакомое слово. О наречии он еще ничего не слышал.
-- Мик-Мик мне о наречии ничего не говорил, и я не знаю, что это такое! -- откровенно признается учителю Счастливчик и широко раскрывает от недоумения свои, и без того огромные, глаза.
За зеленым столом раздается взрыв веселого смеха.
Счастливчик обводит присутствующих удивленным взглядом. Разве он сказал что-нибудь забавное, что все они так смеются?
-- Да сколько же лет этому карапузику? -- обращается директор к инспектору, присевшему с ним рядом, так как его прежнее место продолжает быть занято Кирой.
Счастливчик сам, лично, заявляет, что ему с весны стукнуло девять. И опять все смеются добрым, ласковым смехом.
Потом учитель математики берет снова его за руку и ведет в приемную.
-- Вот вам ваше сокровище! -- говорит он, сдавая Счастливчика ожидавшим его с большим нетерпением бабушке и Мирскому. -- Поздравляю вас, сударыня. Мальчуган выдержал экзамены на славу. Одним из первых. Одно только: наречия не знал, да и то чистосердечно сознался, что Мик-Мик его не учил этому.
-- Совершенно верно, не учил,-- расхохотался Мирский,-- я думал -- не надо, так как это не значилось в программе.
-- А в диктовке сколько ошибок, Кира? -- сразу принимая озабоченный вид, осведомился Мик-Мик.
-- Ни одной, насколько я помню! -- отвечал за мальчика учитель.
-- Ой, да какой же вы молодчинище! Не осрамил! Спасибо! -- окончательно развеселился Мик-Мик. -- Дайте мне пожать вашу благородную лапку.
Счастливчик дал пожать свою маленькую ручку Мик-Мику, который потряс ее довольно основательно.
-- 21-го молебен, а 22-го классы начинаются,-- подойдя к бабушке, проговорил инспектор, вышедший из зала. -- Ваш внук принят, сударыня, в первый класс. Можете заказывать ему форму. Экзамены он сдал прекрасно!
И строгие черты инспектора приняли доброе выражение, а худая рука его ласково потрепала щечку Киры.
О, какою дивною музыкою прозвучали эти слова в ушах Счастливчика!
Ему можно шить форму! Он -- гимназист! Довольное лицо Мик-Мика, улыбающееся -- инспектора, влажные от слез глаза бабушки -- все смешалось. Счастливчик точно сквозь сон помнит, как поздравил его с поступлением в "емназию" с козел с широко осклабившимся лицом кучер Андрон, как сели бабушка с Мик-Миком в коляску, как он, не чуя себя от радостного возбуждения, поместился между ними, как прямо с места взял Разгуляй, как они помчались по петербургским улицам, сияющие и счастливые, все трое.
Вот и милый, большой, белый бабушкин особняк, тенистый сад, крыльцо, дверь, улыбающийся во весь рот встретивший их Франц, сияющие лица няни, monsieur Диро, Ляли, Симочки.
-- Ну, что? Как?
-- Выдержал! Выдержал! Прекрасно! -- громко заявляет бабушка, и тут же чуть ли не в сотый раз принимается благодарить Мик-Мика.
Потом все бросаются к Кире, целуют, поздравляют его.
-- Гимназист! Маленький гимназист! Милый, славный, маленький Счастливчик!
За завтраком все сидят с торжественными лицами, точно на именинах. Симочка, уписывая за обе щеки вареники с сахаром, шепчет Кире:
-- Приходи в твою детскую, Счастливчик, я тебе приготовила за это утро маленький сюрприз.
Сюрприз? Она? Симочка? Скорее, скорее кончайся же, завтрак! У Симочки лукаво-непроницаемая рожица, а глаза так и искрятся.
-- Вот увидишь! Вот увидишь! -- шепчет она и задорно смеется. -- Очень, очень занятный сюрприз!
Окончен завтрак. Дети стремглав летят в детскую, как на крыльях летят. Симочка влетает первая и прямо к клетке.
-- Коко, попочка, кто пришел? -- выкрикивает она звонко на всю комнату.
Коко поворачивает голову от чашечки с подсолнухами, которыми он только что наслаждался, раскрывает свой крепкий клюв и очень ясно и толково произносит только что заученную им, очевидно, фразу:
-- Гимназист пришел! Гимназист пришел! Здравствуй, гимназист!
-- Вот видишь, видишь! Это я ему все утро вдалбливала,-- хохочет Симочка и бьет в ладоши, потом ураганом вертится по комнате и визжит от восторга.
Счастливчик сияет. Счастливчик радуется, как майское утро. Это лучший день в жизни Счастливчика! Ах, как славно, как хорошо, как весело жить! А Коко без умолку заливается в клетке:
-- Гимназист пришел! Гимназист пришел! Здравствуй, гимназист!