Как к Пеппи забираются воры

После выступления Пеппи в цирке во всем маленьком городке не осталось ни одного человека, который не слыхал бы о ее невероятной физической силе. О ней даже в газетах писали. Но люди из других городов не знали, конечно, что за удивительная девочка Пеппи.

Однажды темным осенним вечером двое бродяг шли мимо виллы "Курица". Это были настоящие воры - они бродили по стране, чтобы высмотреть, где что можно украсть. Увидев свет в окнах у Пеппи, они решили войти и попросить по куску хлеба с маслом. И надо же было случиться, что как раз в тот вечер Пеппи высыпала из своего кожаного чемодана прямо на пол все золотые монеты и пересчитывала их. Монет было столько, что Пеппи их все равно никогда не смогла бы пересчитать. Но она все же пыталась это сделать - для порядка.

- Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять, семьдесят одиннадцать, семьдесят двенадцать, семьдесят тринадцать, семьдесят семнадцать... Ой, как у меня устала шея!.. Наверное, когда такая куча золота, люди как-то по-другому считают, а то разве можно сосчитать столько денег. До чего же их много - то ли четыреста, то ли тысяча монет!

Как раз в этот момент раздался стук в дверь.

- Хотите - входите, не хотите - не входите, поступайте как хотите! - крикнула она.

Дверь открылась, и воры вошли в комнату. Можете себе представить выражение их лиц, когда они увидели рыжую девочку, которая, сидя на полу, пересчитывала золотые монеты.

- Ты что, одна дома? - спросил ее один из них, когда к нему вернулся дар речи.

- Вовсе нет, - ответила Пеппи, - господин Нильсон тоже здесь.

Откуда ворам было знать, что господин Нильсон - это маленькая обезьянка, которая в это время как раз крепко спала в своей деревянной кроватке, выкрашенной в зеленый цвет? Они, конечно, подумали, что господин Нильсон - это хозяин дома, и понимающе перемигнулись, как бы говоря друг другу: "Что ж, мы заглянем сюда попозже".

- Мы зашли к тебе узнать, который час, - сказал другой вор.

Они так разволновались при виде золотых монет, что даже не попросили хлеба.

- А вы сперва отгадайте загадку, - сказала Пеппи.- "Идут, идут, а с места не сойдут" - что это такое? А если вы знаете какие-нибудь загадки, вы мне тоже загадайте...

Воры решили, что Пеппи слишком мала, чтобы ответить, который час. И, не говоря ни слова, повернули к дверям и ушли.

- Эх вы, здоровенные дяди, а не смогли отгадать, что это часы. Ну и уходите, пожалуйста! - крикнула им вслед Пеппи и занялась своими монетами.

А воры стояли на улице и потирали руки от удовольствия.

- Видел ли ты когда-нибудь столько денег? - спросил один другого. - Вот это да!

- Сегодня нам здорово повезло, - подхватил другой.

- Подождем немного, пока девочка и этот господин Нильсон заснут, а потом залезем к ним в дом и унесем все деньги.

Воры уселись поудобнее в саду и принялись ждать. Вскоре пошел проливной дождь, они промокли до нитки, к тому же их мучил голод. Одним словом, им было не очень-то уютно, но мысль о предстоящей краже ободряла их.

Одно за другим гасли окна во всех окрестных домах, но в домике Пеппи огонь все горел. Дело в том, что Пеппи решила сегодня во что бы то ни стало научиться танцевать твист и дала себе зарок не ложиться, пока не будет безошибочно выполнять все сложные фигуры этого танца. Но в конце концов и в ее домике погас свет.

Воры повременили еще немного, чтобы господин Нильсон успел крепко заснуть. Затем они бесшумно прокрались к черному ходу и вынули свои отмычки, собираясь взломать замок. Один из воров - его звали Блом - случайно нажал на дверную ручку. Оказалось, что дверь не заперта.

- Смотри, какие глупые люди, не запирают на ночь дверь, - прошептал Блом.

- Тем лучше для нас, - ответил его приятель по кличке Громила Карл.

Он зажег фонарик и осветил кухню. Но на кухне они не нашли ничего для себя интересного. Тогда они двинулись в комнату, где спала Пеппи и стояла кукольная зеленая кроватка господина Нильсона.

Приоткрыв дверь, Громила осторожно заглянул в комнату: там было тихо и темно. Громила Карл стал шарить лучом фонарика по стенам. Когда луч упал на кровать Пеппи, то воры, к своему великому удивлению, увидели лишь две ноги, лежащие на подушке. Пеппи по обыкновению спала, положив на подушку ноги и укрывшись с головой одеялом.

- Это, видно, та самая девчонка, - прошептал Громила Карл Блому.- Она крепко спит. Интересно, а где спит этот Нильсон?

- Господин Нильсон, с вашего разрешения, раздался голос из-под одеяла, - я прошу называть его господином Нильсоном. Он спит в зеленой кукольной кроватке.

Воры с перепугу хотели было немедленно бежать, но потом до них дошел смысл слов Пеппи: господин Нильсон спит, оказывается, в кукольной кроватке! Они осветили карманным фонариком кроватку и спящую в ней обезьянку, укрытую одеялом.

Громила Карл не смог удержаться от смеха.

- Подумать только, Блом, - сказал он хохоча, господин Нильсон - обезьяна. Ха-ха-ха! Обезьяна!

- А кем бы ты хотел, чтобы он был, - раздался опять голос Пеппи,- мясорубкой, что ли?

- А где твои папа и мама, девочка? - спросил Блом.

- Их никогда не бывает дома, - ответила Пеппи.

Громила Карл и Блом так удивились, что даже закудахтали.

- Послушай-ка, девочка,- сказал Громила Карл,- вылезай-ка из постели, мы хотим с тобой поговорить.

- Значит, вы все-таки решили играть со мной в загадки? Что ж, тогда сперва отгадайте ту, что я вам уже загадала: "Идут, идут, а с места не сойдут".

Но Блом решительно подошел к кровати и сдернул с Пеппи одеяло.

- Послушай, - сказала Пеппи, серьезно глядя ему в глаза, - ты умеешь танцевать твист? Я вот сегодня научилась.

- Уж больно много ты задаешь вопросов, - сказал Громила Карл. - А теперь мы тебя спросим: куда ты спрятала деньги, которые ты вечером пересчитывала на полу?

- Они в шкафу, в чемодане, - простодушно ответила Пеппи.

- Я надеюсь, ты не будешь ничего иметь против, если мы возьмем этот чемодан, малютка? - спросил Громила Карл.

- Пожалуйста, - сказала Пеппи.

Блом подошел к шкафу и вынул чемодан.

- А теперь, надеюсь, и ты, малютка, тоже ничего не будешь иметь против, если я возьму назад свой чемодан? - спросила Пеппи.

Пеппи вскочила на ноги и подбежала к Блому. Не успел он опомниться, как чемодан был уже в руках девочки.

- Брось шутки шутить, малютка, - зло проговорил Громила Карл, - давай-ка сюда чемодан! - И он крепко схватил Пеппи за руку.

- А я как раз хочу с тобой пошутить! - воскликнула Пеппи и закинула Громилу Карла на шкаф. Минуту спустя там оказался и Блом.

Тут оба вора не на шутку испугались - они поняли, что перед ними необычная девочка, но золото их так соблазняло, что они кое-как справились со своим страхом.

- Айда, Блом! - крикнул Громила Карл, и оба, спрыгнув со шкафа, набросились на Пеппи, которая все еще держала чемодан в руках.

Но Пеппи ткнула каждого указательным пальцем, и воры отлетели в разные углы комнаты. Прежде чем они успели подняться с пола, Пеппи схватила длинную веревку и в два счета связала им руки и ноги. Тут наши воры сменили, как говорится, пластинку.

- Милая, дорогая фрекен, - сладким голосом произнес Громила Карл, - прости нас, мы ведь только пошутили. Не делай нам ничего худого. Мы всего-навсего бедные, усталые бродяги. И зашли к тебе попросить хлеба.

Блом стал тоже молить о пощаде и даже пустил слезу.

Пеппи аккуратно поставила чемодан обратно в шкаф. Затем она обернулась к своим пленникам:

- Кто-нибудь из вас умеет танцевать твист?

- А то как же, - с готовностью отозвался Громила Карл, - мы оба умеем.

- Вот здорово! - воскликнула Пеппи и захлопала в ладоши. - Давайте потанцуем? Я как раз сегодня разучила этот танец.

- С удовольствием, - сказал Громила Карл. Но вид у него был несколько смущенный.

Тоща Пеппи принесла громадные ножницы и разрезала веревку, которой были связаны воры.

- Но вот беда, нет музыки, - озабоченно сказала Пеппи.

Однако тут же нашла выход. - Может, ты будешь играть на гребенке с папиросной бумагой? - обратилась она к Блому. - А я буду танцевать вот с этим, - Пеппи указала на Громилу Карла.

Блом, конечно, охотно взялся играть на гребешке, а Громила Карл - танцевать. Блом играл так громко, что его музыка была слышна во всем доме. Господин Нильсон проснулся и, приподнявшись на кровати, с удовольствием глядел, как Пеппи кружится по комнате с Громилой Карлом. Пеппи танцевала с таким азартом, будто от этого танца зависела ее жизнь.

В конце концов Блом заявил, что не может играть на гребенке, потому что губам очень щекотно. А Громила Карл, который весь день шатался по дорогам, сказал, что у него болят ноги.

- Нет, нет, дорогие мои, я не натанцевалась, еще хоть немного, - сказала Пеппи и снова закружилась в танце.

И Блому пришлось снова играть, а Громиле Карлу ничего не оставалось, как снова пуститься в пляс.

- О! Я могла бы танцевать до четверга, - сказала Пеппи, когда пробило три часа ночи, но, может, вы устали и хотите есть?

Воры в самом деле устали и хотели есть, но они не решались в этом признаться.

Пеппи вынула из буфета хлеб, сыр, масло, ветчину, кусок холодной телятины, кувшин молока, и все они - Блом, Громила Карл и Пеппи - уселись за кухонный стол и стали уплетать за обе щеки,, пока не наелись до отвала. Остатки молока Пеппи вылила себе в ухо.

- Нет лучшего средства против воспаления уха, - пояснила она.

- Бедняжка, у тебя болит ухо? - воскликнул Блом.

- Нет, что ты, вовсе не болит, но ведь оно может заболеть.

В конце концов воры поднялись, горячо поблагодарили за еду и стали прощаться.

- Как я рада, что вы зашли ко мне! Вам в самом деле уже пора уходить? - огорченно спросила Пеппи. - Я никогда не встречала человека, который лучше тебя танцует твист, - сказала она Громиле Карлу. - А ты, - обратилась она к Блому, - должен почаще упражняться в игре на гребенке, тогда губам не будет щекотно.

Когда воры стояли уже в дверях, Пеппи дала каждому из них по золотой монете.

- Вы их честно заработали, - сказала она.