Дороти и Волшебник в Стране Оз. Конь Джим. Сказка Баума читать

Джиму был предоставлен для жилья большой чал с зеленым мраморным полом и расписными стенами. Он выглядел так торжественно, что всякий другой на месте Джима, пожалуй, оробел бы. Но конь принял все как должное и скомандовал слугам, чтобы те хорошенько его почистили, расчесали гриву, хвост и вымыли копыта. Когда его известили о том, что вскоре будет подан обед, он фыркнул в ответ, что чем скорее, тем лучше. Для начала ему была предложена дымящаяся миска супа, при виде которой конь в изумлении вытаращил глаза.

– Унесите немедленно! – повелел он. – Вы что, принимаете меня за саламандру?

Слуги молча повиновались и вскоре вновь принесли огромное серебряное блюдо, теперь уже с рыбой, запеченной под соусом.

– Рыба! – возмущенно вскричал Джим. – Да что я вам, кот какой-нибудь? Долой!

Слуги удалились в смятении и опять вернулись с подносом, на котором красовались две дюжины аппетитнейших куропаток, жаренных на вертеле.

– Ну и ну! – простонал конь, начиная уже терять терпение. – Что я вам, куница или лиса? Какие вы все здесь глупцы в Стране Оз и какой же дрянью питаетесь! Неужели в целом дворце нет приличной еды?

Дрожащие слуги послали за королевским поваром, тот прибежал и почтительнейше спросил:

– Чего пожелает на обед ваше высочество?

– Высочество?! – недоуменно повторил Джим, непривычный к такому обращению.

– Ростом вы удались на славу, выше любого существа в этой стране, – пояснил повар.

– Ну что ж, пожалуй, мое высочество желает овса, – заявил конь.

– Овса? Но у нас нет овса, – растерялся повар. – Вот овсянки сколько угодно, мы часто готовим ее на завтрак. Овсянка – лучший завтрак, – нерешительно посоветовал он.

– И обед тоже, – добавил Джим. – Подай-ка мне ее, да только сырую, если тебе жизнь дорога.

Как видите, уважение, оказанное старику-коню, сделало его слегка заносчивым, он позабыл о том, как полагается вести себя в гостях, что, впрочем, неудивительно, ведь с самого его рождения и до дня прибытия в Страну Оз к нему никто и никогда не относился иначе, как к слуге. Но на королевских слуг лошадиные капризы не произвели, похоже, дурного впечатления. Они быстренько замешали овсянку в тазике с водой, и Джим с удовольствием ее откушал.

Потом слуги побросали на пол целую груду попон, и старый конь улегся на покой. Спать на такой мягкой постели ему не доводилось еще никогда в жизни.

Утром, лишь только рассвело, он решил прогуляться и подыскать себе к завтраку какой-нибудь травки. Прошествовав, не торопясь, через прекрасную арку, он завернул за угол дворца, внутри которого все, казалось, еще спало, и столкнулся нос к носу с Деревянным Конем.

Удивленный и ошарашенный, Джим встал как вкопанный. Деревянный Скакун тоже замер и уставился на коня своими выпученными глазами, представлявшими собой два обыкновенных сучка.

Ногами ему служили четыре жерди, хвост был маленькой веткой, случайно сохранившейся на конце тела-бревна, а рот – зарубкой на противоположном его конце, который был потолще и потому считался головой. На деревянных ногах красовались золотые подковы, а к неуклюжему телу было приторочено принадлежащее принцессе Озме седло – красной кожи, все усыпанное бриллиантами.

При виде столь странного существа Джим и сам выпучил глаза под стать Козлам. Уши у него встали торчком, а голова откинулась далеко назад.

Некоторое время оба топтались на месте нелепейшим образом, не зная, что предпринять. Потом Джим воскликнул:

– Скажи ради Бога, кто ты такой?

– Я – Деревянный Конь, – ответил тот.

– Я о тебе, кажется, что-то слышал, – вспомнил Джим, – но увидеть что-либо подобное, право, никак не ожидал.

– Не сомневаюсь, – отозвался Деревянный Конь не без гордости. – Меня здесь многие считают необыкновенным.

– Уж куда необыкновеннее. И как только могла появиться на свет такая шаткая раскоряка?!

– Моей вины в том не было, – застеснялся его собеседник. – Озма посыпала меня волшебным порошком, вот и пришлось, хочешь не хочешь, ожить. Я ведь знаю, что не очень красив, но я – единственный конь в Стране Оз и все относятся ко мне с уважением.

– Да разве ты конь?

– Не настоящий, конечно. Настоящих коней здесь нет совсем. Я только подобие. Надо думать, близкое.

Джим возмущенно заржал.

– Посмотри на меня! – вскричал он. – Я-то ведь и есть настоящий конь!

Деревянное существо охнуло и принялось очень внимательно рассматривать нового знакомца.

– Неужели это и впрямь Настоящий Конь? – бормотал он. – Возможно ли это?

– Не только возможно, а именно так и есть, – заявил Джим, очень довольный произведенным эффектом. – Порукой тому – мои многочисленные достоинства. Взгляни, к примеру, на длинный хвост. Им я могу отгонять мух.

– А меня мухи не донимают вовсе, – загоревал Деревянный Скакун.

– Взгляни на мои большие сильные зубы – ими я могу жевать траву.

– А я и не ем никогда.

– Взгляни также на мою широкую грудь – благодаря ей я могу дышать глубоко и мощно, – гордо продолжал Джим.

– А мне и дышать не надо, – заметил его собеседник.

– Ну, вижу я, ты лишен многих радостей в жизни, – посочувствовал конь. – Ты не знаешь, какое это облегчение – смахнуть навязчивую муху и какое удовольствие – наесться вкусненького да досыта. И какое испытываешь удовлетворение, вдыхая полной грудью чистый свежий воздух. Если ты и подобие коня, то, надо сказать, довольно жалкое.

– Конечно, мне с тобой нельзя равняться, – вздохнул Деревянный Конь.

Однако я рад, что повстречался наконец с Настоящим Конем. Никого прекраснее тебя я в жизни еще не видел.

Тут Джим совсем растаял. Прекрасным его никто никогда не называл. Он покровительственно сказал:

– Твой главный недостаток, друг мой, состоит в том, что ты деревянный. Но тут уж, боюсь, ничего не поделаешь. Настоящие кони, вроде меня, все из кожи, крови, плоти и костей.

– Кости я вижу, – подтвердил Деревянный Скакун, – очень даже четко и ясно. Кожу тоже вижу. А кровь, полагаю, вся внутри?

– Правильно полагаешь, – кивнул Джим.

– И какая же с нее польза?

Этого Джим и сам не знал, но обнаружить свою неосведомленность перед собеседником ему никак не хотелось.

– Когда меня что-нибудь ранит, – ответил он, – начинает бежать кровь, и сразу видно, где рана. А у тебя, бедняга, небось, и кровь-то не идет, когда поранишься?

– У меня вообще не бывает ран. Иногда я немножко ломаюсь, но меня ничего не стоит починить и привести в порядок. Царапины и удары мне нипочем.

Джим уже позавидовал было Деревянному Коню, что тот никогда не чувствует боли, но потом решил про себя, что поменяться местами с этим странным и нелепым созданием он все равно не пожелал бы ни при каких обстоятельствах.

– А откуда у тебя золотые подковы? – поинтересовался он.

– Их подарила мне принцесса Озма, – отвечал его деревянный знакомец, – чтобы копыта не снашивались. Мы с ней побывали не в одной переделке, и она очень ко мне привязана.

Конь хотел было что-то ответить, но вдруг вздрогнул и в ужасе заржал, задрожав как осиновый лист. Из-за угла вышли два огромных страшных зверя – они ступали так неслышно, что заметил он их только теперь, когда они оказались совсем близко. Джим готов был уже броситься наутек, но его новый приятель вскричал:

– Стой, брат мой! Стой, Настоящий Конь! Это друзья, они не причинят тебе вреда.

Джим заколебался, в страхе косясь на хищников. Один из них был огромный Лев с ясными умными глазами, густой каштановой, аккуратно расчесанной гривой и бархатистым песочного цвета туловищем. Другой был огромный полосатый Тигр с мощными лапами и глазами, поблескивавшими из-под полуопущенных век, как угольки. Эти грозные хозяева леса и джунглей могли вселить ужас в самое храброе сердце, так что Джим при виде их струхнул не на шутку.

Но Деревянный Скакун представил вновь прибывших самым непринужденным образом:

– Перед тобой мой добрый друг Трусливый Лев, могучий царь зверей и в то же время верный подданный принцессы Озмы. А это – Голодный Тигр, гроза джунглей, он обожает лакомиться пухлыми младенцами, но никогда не делает этого – не позволяет совесть. Эти царственные животные – лучшие друзья маленькой Дороти и прибыли в Изумрудный Город, чтобы приветствовать ее в нашей волшебной стране.

Услышав это, Джим приободрился. Он поклонился, стараясь сохранять достоинство, насколько это было возможно. А хищники закивали в ответ самым дружелюбным образом.

– Разве не красавец этот Настоящий Конь? – с искренним восхищением воскликнул Деревянный Конь, обращаясь к ним.

– Дело вкуса, – сдержанно отвечал Лев. – В лесу его сочли бы уродцем. Уж слишком вытянута морда и шея тоже. Да и ноги, я бы сказал, чрезмерной длины. Кроме всего прочего, он излишне костляв и староват, пожалуй.

– И жестковат тоже, – печально добавил Голодный Тигр. – Совесть никогда бы не позволила мне покуситься на такого неаппетитного коня.

– Рад это слышать, – отозвался Джим, – тем более что у меня тоже есть совесть и по ее подсказке я сейчас изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не проломить кое-кому голову одним ударом мощного копыта.

Если он надеялся таким образом припугнуть полосатого зверя, то явно ошибся. Тигр изобразил нечто вроде улыбки и лениво подмигнул одним глазом.

– У тебя чуткая совесть, дружище, – мурлыкнул он, – и если ты будешь прислушиваться к ее голосу, то сможешь в будущем избежать многих неприятностей. Попробуй когда-нибудь, проломить мне голову, и ты узнаешь о тиграх кое-что интересное и, видно, новое для себя.

– Любой друг Дороти, – вмешался Трусливый Лев, – и наш друг. Поэтому давайте оставим этот разговор о проламывании голов и обратимся к более приятным предметам. Вы уже завтракали?

– Нет еще, – ответил Джим, – но здесь вокруг растет в изобилии чудный клевер, поэтому, если вы не против, я тут же примусь за еду.

– Вегетарианец, – завистливо проворчал Тигр, глядя на жующего клевер коня. – Будь я травоядным, я мог бы запросто обойтись без совести и думать не думал бы о ягнятах с младенцами.

Как раз тут Дороти, которая рано встала и услышала их голоса, выбежала навстречу своим старым друзьям. Она сердечно обняла и Льва, и Тигра, но царю зверей обрадовалась, похоже, больше, чем его вечно голодному приятелю, ведь их знакомство со Львом было куда более давнее.

Они разговорились. Дороти рассказала всем об ужасном землетрясении и о приключениях, которые за ним последовали. Но тут прозвенел звонок к завтраку, и девочка побежала назад во дворец. Она как раз пересекала приемный зал, когда ее остановил вдруг чей-то резкий голос:

– Неужели это ты? И опять здесь?

– Здесь, – повторила она, растерянно оглядываясь и пытаясь сообразить, кому же принадлежит голос.

– А как ты сюда попала? – последовал вопрос, и тут взгляд Дороти упал на рогатую голову, украшавшую собой камин. Губы у головы, как она успела заметить, шевелились.

– Боже! – воскликнула она. – А я-то думала, что ты чучело.

– Я и есть чучело, – ответила голова, – но однажды Озма посыпала меня оживительным порошком, и я стал головой самой прекрасной Летучей Самоделки на свете. Мне довелось участвовать во множестве чудесных приключений, однако, в конце концов, меня разобрали на части и вновь повесили на стену. Теперь я разговариваю лишь изредка, когда бываю в настроении.

– Удивительное дело, – всплеснула руками девочка, – кем же ты был при жизни?

– Я уж и позабыл совсем, – ответило чучело, – да это и неважно. Но вот, кажется, идет Озма. Я умолкаю, а то с тех пор, как она из мальчишки Типа превратилась в принцессу, она не любит, чтобы я болтал лишнего.

В этот момент и впрямь дверь открылась, и в зал вошла прелестная правительница Страны Оз.

Она поцеловала Дороти и пожелала ей доброго утра. Маленькая принцесса была свежа, румяна и в отличном настроении.

– Завтрак подан, радость моя, – сказала она, – а я ужасно голодная. Так что не будем терять ни минуты.