Сказка, Дневник кузнечика Кузи Приключение № 3 Пляцковский

— Здравствуй, Жарафрика! — крикнул я, выпрыгнув из черного кожаного портфеля на мягкую зеленую травку. Осмотрелся по сторонам — всюду самолеты. Много самолетов. Точно таких, как тот, на котором я прилетел.

Вдруг у одного из них винты как завертятся, как затарахтят, как затрещат! И такой от этих винтов ветер поднялся — ого! Подхватила меня струя ветра, как будто пушинку, и понесла куда-то. Закрыл я глаза — и лечу. А когда меня обо что-то стукнуло, я понял, что — живой. Вот только лапки подогнулись и запутались. Насилу их распутал.
Открыл глаза: вокруг какие-то неизвестные, невиданные деревья. Смешные какие-то. Представьте: ствол высоченный, мохнатый, а на самой макушке длиннющие листья, как веер, свисают. Потом я узнал, что эти деревья пальмами называются.

И тут я вижу: мимо меня незнакомая бабочка летит. Яркая. Разноцветная. Я таких бабочек красивых никогда не видывал. По крайней мере, в нашей школе!

— Привет, бабочка! — кричу.

— Здравствуйте. Но я не бабочка. Я — птичка Колибри… — вежливо отвечает незнакомка.

— А я — кузнечик Кузя! Про меня даже в одной песенке поется: «И кузнечик запиликает на скрипке!» Не слыхали?

— Нельзя ли петь потише, Кузя? — шепотом спрашивает эта самая Колибри.

— А что, у вас в лесу тихий час? — интересуюсь.

— Хуже. И потом — не в лесу, а в джунглях.

— В джунглях так в джунглях. Но, может, вы все-таки объясните, что здесь происходит?

— Объясню. Только сначала скажите, что вы умеете делать?

— Кузнечики все могут. Я бы вам даже на скрипке сыграл, но она у меня дома осталась.

— Выходит, вы — скрипач?

— Что-то в этом роде.

— А смогли бы вы, Кузя, совершить героический поступок?

— Еще бы! — говорю. — Благородные поступки я много раз совершал. Можно и героический совершить.

— Прекрасно! — обрадовалась Колибри. — Тогда пойдемте!

— Куда? — спрашиваю на всякий случай.

— Я вам покажу, где живет знаменитая очковая змея Окулярия.

— А для чего мне знать, где живет эта… Окулярия?

— Для того, чтобы вы ее смогли прогнать из джунглей.

— Прогнать? Зачем?

— От нее никому житья нет. Она очень вредная. Все звери и птицы боятся ее — и спрятались, кто куда.

— А при чем тут я?

— Неужели вы не хотите помочь нам? Или, может, вы боитесь очковых змей?

— Ни капли не боюсь. Я их даже никогда не видел.

— Вот и прекрасно! Сейчас увидите!..

Так я попал еще в одну историю — и мы отправились на поиски вредной Окулярии. По дороге нам никто, совершенно никто не встретился. Было тихо. Казалось, что эти… как их… джунгли опустели.

Вдруг Колибри приложила лапку к своему клюву и произнесла:

— Тс-с-с-с-с…

А это на всех языках мира означает: «Тише-е-е-е-е…»

Потом Колибри показала разноцветным крылышком на высокое корявое дерево и шепнула:

— Видите дупло?

— Ну, вижу, — отвечаю. — Из него еще чей-то хвостик торчит.

— Это и есть Окулярия. Я сейчас спрячусь, а вы гоните ее оттуда!

«Хорошенькое дело — гоните! А как? Нужно сначала на разведку сходить», — решил я и стал подкрадываться к дуплу. Заглянул осторожненько: ничего не видно. Только очки блестят в темноте.

Что же делать? Как прогнать эту вредину и самому невредимым остаться?

Думал я, думал — и придумал.

Отыскал неподалеку обыкновенную лужу, обмакнул в нее пучок травинок — вместо кисточки — и принялся за работу.

Мне повезло. Окулярия крепко спала и ничегошеньки не слыхала. Теперь осталось подождать, пока грязь на очках засохнет.

Колибри спряталась среди густых веток: наблюдает за мной, а понять мою затею никак не может.

Вдруг большое корявое дерево затряслось, закачалось — из дупла показалась змеиная голова, похожая на букву «Ф».

— Ч-ч-что случччилось? — прошипела Окулярия. — Ничччего не вижу!

— Зато я тебя вижу! И никого обижать больше не позволю! — громко сказал я, набравшись храбрости.

— Знаешь ли ты, несчасссстный, что говоришшшь?

— Я тебя не боюсь. Убирайся отсюда!

— За такие слова ты поплатишшшшься жжжизззнью! Задушшшу! Униччччтожжжжу! — возмутилась Окулярия и стала сползать на землю. Тут я не на шутку испугался. Никогда бы не подумал, что она может оказаться такой длинной и страшной. Но делать было нечего — и я продолжал атаку.

Окулярия не видела меня и ползла на мой голос. А я уводил змею все дальше и дальше от ее логова, пока не заметил старый заброшенный колодец. Я заглянул внутрь: колодец был такой глубокий, что у меня закружилась голова. Это было то, что нужно.

— Эй, Окулярия! Ты слышишь? Сейчас я с тобой разделаюсь! — снова крикнул я.
Змея сжалась, как пружина, и со свистом бросилась в мою сторону. Этого-то мне и нужно было. Я, конечно, тут же отскочил от своей змееловки, а Окулярия со всего размаха плюхнулась вниз. Из колодца ей теперь ни за что не выбраться! Перехитрил я все-таки эту злюку!

Подлетела Колибри и чмокнула меня в темечко.

— Ура! Мы спасены! — запищала она. — Нет больше в джунглях этой ужасной Окулярии!

И все звери и птицы услыхали тонкий голосок Колибри. Прибежали обезьяны и пантеры, притопали зебры и антилопы. И сразу стало в джунглях шумно и весело.

— Вот кто прогнал Окулярию! — прощебетала Колибри, указывая крылышком на меня. — Его зовут Кузя. Он — кузнечик.

— Тррребуй любую нагррраду! — рявкнул тигренок Полосатик.

— Хочу домой, — сказал я. — А больше мне ничего не надо.

— Может, ты с нами останешься? — спросила Колибри. — Разве у нас плохо?

— У вас хорошо. Даже замечательно. Но дома, на родине, всегда лучше!

— А где находится твой дом? — поинтересовался Полосатик.

— На Васильковом лугу, возле станции «Одуванчики».

— У меня есть геогр-р-рафическая кар-р-рта! — неожиданно вспомнил попугай Эйты.

— Где же она? — раздался дружный хор голосов.

— Сейчас пр-р-ринесу!

Когда попугай Эйты принес в клюве карту, мы разложили ее на траве и стали все вместе искать станцию «Одуванчики». На карте было столько разных названий, что просто глаза разбегались. Наконец тигренок Полосатик торжественно объявил:

— Порррядок! Вот она, твоя станция…

И он показал лапой на крохотную точку, возле которой красовалось такое дорогое моему сердцу слово — Одуванчики.

— Погодите, погодите! — оживился молчавший до этой поры слоненок Лус. — В этом же направлении завтра отбывает мой двоюродный брат Бимба.

— На самолете? — спросил тигренок Полосатик.

— Что ты! В двери самолета он только голову просунуть может. А все остальное не проходит. Поэтому Бимба только на кораблях путешествует…

А попугай Эйты гордо пояснил мне:

— Бимба работает в цирке. Он — всемирно известный артист.

— Нужно попросить Бимбу, чтобы он захватил с собой нашего доброго спасителя Кузю! — забеспокоилась Колибри.

— Я сегодня же с ним переговорю, — сказал слоненок Лус. — Думаю, что брат согласится. Он у нас покладистый.

А дальше было так, как предполагал слоненок. Его брат оказался очень симпатичным слоном и с удовольствием пригласил меня в свою каюту, честно предупредив при этом, что немного храпит по ночам. Но это не имело никакого значения. Главное, я возвращаюсь домой!

Утром пришли на пристань, чтобы проститься со мной, тигренок Полосатик, слоненок Лус, а еще — пять носорогов и три льва. Честное слово!

И конечно, прилетела птичка Колибри вместе с попугаем Эйты.

Я им сказал:

— До свидания, друзья!

И они мне сказали:

— До свидания, Кузя! Пиши нам письма!

Я крикнул, что обязательно напишу. Но мои слова заглушила пароходная труба:

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

Корма стала быстро-быстро удаляться от берега. Я еще видел моих друзей, но они меня уже различить не могли, хотя я на цыпочки вставал и вовсю шевелил усами. Вот когда я в первый раз пожалел, что вырос таким маленьким!