Школа клоунов 6-й День занятий Успенский читать

Утром в школу первой пришла директриса. Она потянула на себя калитку. И бочка снова грохнула.

Василиса Потаповна даже не проснулась. Так она ночью замучилась.

Но тут Полкан взбеленился. Он на бочку с рогами набросился. И давай бодать. Она ему за ночь хуже горькой редьки надоела. Полкан погнал бочку по двору, проломил забор и выскочил на улицу.

За забором ходил строительный рабочий. В одной руке у него был лом, в другой лопата. Он был толстый и подозрительный. (На самом деле, это был замаскированный завхоз Дынин. Из пожарной организации. Его товарищ Тараканов послал подсматривать за клоунами.)

Видит замаскированный Дынин, что на него бочку катят. Еле-еле успел на нее вспрыгнуть. И чтобы не свалиться, стал ногами перебирать. Так на бочке и поехал.

Веселая получилась картинка. Полкан бочку по улице толкает. Она с грохотом катится. А по бочке завхоз Дынин бежит с лопатой и ломом. Бежит он в одну сторону, а едет в другую. Так к главному завхозному дому и подкатился. На самое крыльцо въехал. К вахтеру-племяннику.

Тут Полкан успокоился и домой побежал. А Дынин пошел все докладывать товарищу Тараканову.

Так, мол, и так. Проникнуть в школу трудно. Объект охраняется. Людьми, и бочками, и милицией, и козами служебными. Но есть у них нарушение. Вода на территории льется. Наверное, трубу прорвало.

— Будем штрафовать, — сказал товарищ Тараканов. И велел продолжать наблюдение.

А в школе шли занятия. Ирина Вадимовна объясняла клоунам:

— Вы узнали, что наша речь состоит из предложений. Что предложения можно разделить на слова. Но и слова тоже можно разделить. На части!

В слове бывает столько частей, сколько раз мы открываем рот. Например, я говорю МА-МА. Я открыла рот два раза. Значит, в слове МАМА две части.

— И в слове ЗАВХОЗ две части! — радостно сделал открытие Помидоров. — ЗАВ и ХОЗ. ЗАВ — это заведующий. ХОЗ — это хозяйством.

— И я все поняла! — закричала Наташа. — Слово СТУЛ состоит из пяти частей. Потому что в нем четыре ножки и спинка.

— Нет, не так, — добавил клоун Саня. — Там же еще сиденье есть.

Тут вмешался неуверенный Шура:

— Они совсем меня запутали. По-вашему, Ирина Вадимовна, слово СТУЛ состоит из одной части. Мы один раз рот открываем. А они говорят — из многих частей. Из сидений и ножек… Тогда получается, что слово СОРОКОНОЖКА состоит из сорока частей. У нее же ног сорок.

— Нет, — успокоила его Ирина Вадимовна. — Слово СОРОКОНОЖКА состоит из пяти частей. СО-РО-КО-НОЖ-КА. Очень просто сосчитать.

— Совершенно невозможно! — сказала Наташа.

— Почему же?

— Потому что мы СЧИТАТЬ не умеем.

— Верно, — согласилась Ирина Вадимовна. — Чур, моя ошибочка. Объявляется перерыв на два часа.

Она позвала сонную Василису Потаповну. У них начался педсовет. А клоуны в это время ходили по участку около школы и кричали.

— ГАЙ-КА — две части.

— МАЙ-КА — две части.

— БА-ЛА-ЛАЙ-КА — много частей.

Один товарищ Помидоров кричал по-другому. Ведь он умел считать.

Он кричал так:

Раз, два — ВЕТ-КА.

Три, четыре — КЛЕТ-КА.

Пять, шесть, семь, восемь — ТА-БУ-РЕТ-КА.

Тогда клоуны взяли свои музыкальные инструменты, выстроились как на демонстрацию, стали ходить вокруг школы и все делить на части. Что попадалось на глаза.

Раз, два — ГАЛ-КА,

Три, четыре — ПАЛ-КА.

Пять, шесть, семь, восемь — ПО-ЛИ-BAЛ-KA.

Раз, два — ПИ-ВО.

Три, четыре — ВО-ДЫ,

Пять, шесть, семь, восемь — ПЕ-ШЕ-ХО-ДЫ.

В пристроечной части школы, на кухне, шла большая работа. Василиса Потаповна и тетя Фекла Паркинен под руководством Ирины Вадимовны готовили для клоунов пирог.

Они месили тесто. Рубили капусту на тысячу частей. Они хотели с помощью пирога научить клоунов считать. Наконец пирог готов. Ирина Вадимовна привела в класс Полкана. Покрасила ему рога красной краской. Причесала. Он стал похож на старинного писателя. Потом позвали клоунов.

Ирина Вадимовна сказала:

— Сегодня у Полкана праздник. Всемирный день капусты. У него есть пирог. Этот пирог надо поделить на всех. Сколько здесь гостей?

Наташа стала загибать пальцы:

— Шура, Санечка, Наташа, Помидоров и Полкаша.

— Сколько получилось?

Наташа показала пальцы:

— Вот сколько.

— Ага, пять, — сказала Ирина Вадимовна. — Теперь пригласите за стол дядю Шакира.

Саня немедленно побежал за сторожем. Дядя Шакир пришел весь нарядный. В модной париковой бороде. И, стесняясь, сел за стол.

— Теперь сколько вас? — спросила директриса.

— Шесть, — ответил Помидоров.

— Отлично. Вас за столом шесть человек… то есть зверей… То есть пять и один. А всего шесть…

— …съедателей пирога, — вставила шустрая Наташа.

— Верно. Шестеро приглашенных. И вы должны разделить между ними пирог. Как это сделать?

— Очень просто! — закричала Наташа. — Давайте мы будем его по очереди кусать.

— Ничего не выйдет, — сказал Саня. — Мой Полкан как куснет, больше никому кусать не придется. Вон у него зубы какие!

— Пусть он кусает последний, — предложил Шура.

— Тогда может получиться, что ему вообще ничего не достанется! — возразил Саня. — Товарищ Помидоров тоже неплохо кусает. А праздник-то в честь Полкана.

— Я могу и без вашего пирога обойтись! — обиделся Помидоров.

Тут вмешалась Ирина Вадимовна:

— Ну хорошо. Здесь все свои. Вы можете кусать пирог прямо с тарелки. Это даже удобно — посуду мыть не надо. А если вы поедете в гости к английской королеве? Тоже будете по очереди пироги кусать? И Полкан будет принимать участие?

Клоуны приумолкли.

— Не проще ли разделить пирог на части? — предложила Василиса Потаповна.

— Ура! — закричала Наташа. — Делим его вот так пополам. И вот так пополам. Получилось много кусков. Пусть теперь каждый берет.

Она сама взяла кусок. Саня взял кусок. Шура взял. И товарищ Помидоров взял. И все. Больше кусков не осталось. Дядя Шакир и Полкан остались неохваченные пирогом.

— Вы еще не ели свои куски? — спросила директриса.

— Нет.

— Тогда кладите обратно. И снова думайте.

— Мы их еще раз разрежем, — предложил Саня. — Каждый кусок пополам. Их станет совсем много. На всех хватит.

Так они и сделали. И все снова взяли по куску. Саня взял, Наташа взяла, Помидоров взял, Шура взял. Дядя Шакир взял. И Полкану дали. И еще два куска лишних осталось.

— Ну, что? — спросила Ирина Вадимовна. — Я вижу, остаток имеется. Не до конца разделилось. Опять будете все на тарелку класть и снова резать?

— Полкану уже нечего класть, — сказала Наташа. — Он уже съел свой кусок.

Тут не выдержала Василиса Потаповна.

— Если вы без конца будете класть и резать, вы из пирога с капустой сделаете просто капусту. Надо учиться считать. Другого выхода нет.

— Есть, — возразил застенчивый Шура. — Вы с тетей Феклой возьмите себе эти куски. И тоже будете гости.

— Нет! Нет! — закричала тетя Фекла трагическим голосом как на сцене. Она очень стеснялась. — Я сыта, сыта, дети.

— А можно я возьму кусочек? — спросила директриса.

— Конечно! — закричали клоуны.

Слава богу! Пирог разделился. И можно было больше не думать о математике.

Все с удовольствием ели пирог и пили чай.

На этом пирог… то есть урок закончился.

Это был очень вкусный урок. То есть пирог.

Саня пошел провожать Ирину Вадимовну до мотоцикла.

— Ирина Вадимовна, — сказал он. — Ночи становятся прохладными. Полкан может простудиться. Начнет чихать, его не остановишь.

— Что же ты предлагаешь? Ему шубу купить?

— Надо его в помещение переводить. Ко мне под кровать.

— Мы построим ему хорошую однокомнатную будку, — сказала директриса. — А пока пусть ночует под крыльцом.

Это был прекрасный выход — устроить Полкана под входом в школу.

Саня попросил у Шакира пилу и пропилил в крыльце дырку. Не на ступеньках, конечно, а сбоку. У Полкана получился собственный дом. Правда, иногда у него над головой топали разные ноги. И сыпался мусор. Но Полкан не был неженкой.

ПРИЛОЖЕНИЯ к шестому дню занятий

Приложение первое. НОЧНОЕ ДЕЖУРСТВО ШУРЫ И НАТАШИ

Рассказ для пересказа

Шура и Наташа стояли на посту и разговаривали. И делили на части все, что им попадалось на глаза.

— Ой, СОЛН-ЦЕ! — говорила Наташа.

— Ой, СЕ-ЛО! — подхватывал Шура.

— Ой, ФО-НАРЬ! — говорила Наташа.

— Ой, ПО-ГАС! — поддерживал Шура.

Очень содержательная получалась у них беседа.

А тут совсем потемнело, и звезды вышли. Шура сразу это отметил:

— Ой, ЗВЕЗДЫ! Ой, ВЫШ-ЛИ!

— Ой, СТРАШ-НО! Ой, СТА-ЛО! — сказала Наташа.

И вдруг под крыльцом кто-то заворочался и завздыхал.

— Ой, Шурочка! Сделай так, чтобы у нас в руках были сабли.

Шура задумался и загудел. Раз! И в руках у них оказались грабли.

— Что же ты сделал? — шепотом спросила Наташа. — Мы что, собираемся сено ворошить?

В это время еще стемнело. Ключ зажурчал слышнее, и от него пошел туман. А под крыльцом кто-то пыхтел. Стало совсем страшно.

— Ой, Шурочка, — тихо сказала Наташа. — Сделай так, чтобы у нас в руках оказались пики. Чтобы мы стали, как рыцари в шлемах.

Шура опять загудел. У них на головах оказались пожарные каски, а в руках появились багры.

— Ты что, совсем испортился? — спросила Наташа. — Мы разве хотим пожары тушить?

— Все-таки с багром веселее! — сказал Шура.

Тут Наташа как стукнет багром по крыльцу. А оттуда словно из бочки:

— Мээээ-ээээ-ээ!

То ли шпионы там, то ли завхозы… В общем, нечистая сила — не наши.

— Караул! — заявила Наташа.

— Ой, мама! — сказал Шура.

И что-то у него сработало. Потому что на крыльце возникла строгая тетя в бигуди. С веником и совком. Это была Шурина мама из города Касимова. Она, видно, подметала пол у себя дома в своем любимом городе, а Шура ее оттуда вызвал.

Мама еще несколько раз махнула веником, а потом подняла глаза.

— Ой, Шура приехал!

Они стали обниматься! Но мама обнимается и все по сторонам поглядывает.

— Ой, что это?! Это же Москва!

Она поняла, что неведомая Шурина сила ее из дома вытащила и в столицу нашей Родины притащила. Что она, как крестьянка крепостная, без вечернего платья, без туфель на высоком каблуке, да еще в бигуди!

Это же просто ЖУТЬ! (В этом слове, ребята, одна часть.)

Это же просто У-ЖАС! (А в этом слове — две части.)

— А ну отправь меня домой, БЕ-ЗО-БРАЗ-НИК! (А в этом слове, ребята, много частей.)

Она слегка треснула сына веником. Хотя Шура был чистый, незапыленный, и его не надо было подметать.

Шура загудел, чтобы отправить маму в Касимов. Бац-бац! Мама осталась на месте, а появилась собачка Бобик из того же города.

Потом дедушка в кресле.

Потом телевизор перед дедушкой.

Короче, появилось все, что было в Касимове в маминой комнате. И стало совсем непонятно, кто к кому прибыл.

То ли мама с дедушкой в Москву, то ли Шура с Наташей в Касимов.

Вдруг мама заметила Наташу.

— Что это за дамочка такая с палкой? И почему у тебя на голове самовар? Ты же нас позоришь!

— Тьфу! Доучился! — сплюнул дедушка.

— Я теперь никуда не уеду, пока во всем не разберусь! — бушевала мама.

— И я не уеду! — кричал дедушка. — Я в Третьяковку пойду!

Но почему-то исчез телевизор. Да и сам дедушка подрастворился.

А у мамы исчез веник.

— Не думай меня отправлять обратно! — приказала мама.

— Я и хочу тебя задержать!

Шура гудел изо всех сил. Но как назло все исчезало. И собачка, и дедушка, и, наконец, сама мамочка.

Но она успела стукнуть Шуру исчезающим совком по голове. Если бы не шлем, у Шуры была бы прекрасная шишка. И она не исчезла бы так быстро, как мама.

От каски пошел звон, и из-под крыльца на шум выскочил Полкан. Служебный и сторожевой. Тогда Шура и Наташа поняли, кто там вздыхал и пыхтел внизу. И все страхи от них ушли.

Приложение второе. СЕКРЕТНОЕ СОБРАНИЕ ЗАВХОЗОВ

Рассказ по картинке

Вы видите, ребята, секретное заседание завхозов. Вверху часы. Они показывают 12 часов ночи.

В высоком кресле сам Тараканов. Он говорит:

— Безобразие! Уже больше месяца наши ломы и веники лежат во дворе под брезентом. А помещение пустует… То есть оно занято, но не нами… В общем, оно пропадает. Неужели мы, завхозы, гордость района, не можем справиться с клоунами? Тем более, у них там внедрен наш человек — Помидоров.

— Он уже не наш, — сказал утолщенный Дынин. — Он уже их!

Тут вмешался завхоз Грушин:

— У меня есть план. Дайте нам три дня, три пожарных автомобиля и три маски для электросварки.

— Хорошо! — сказал Тараканов. — Напишите мне заявление в трех экземплярах.

В это время стали бить часы.

Вопрос: Если три завхоза напишут одно заявление в трех экземплярах, сколько зря будет потрачено листов бумаги?

Приложение третье. ОЧЕНЬ КОРОТКОЕ

В эту ночь тетя Фекла гладила котенка Ваську, сидя на крыльце, и глядела на звезду.

— А мне его жалко, этого Тараканова. У него такая фамилия противная. Он с ней всю жизнь мучился. Бедный мой Тараканчиков!